Брюса Ли?
Наше подключай Ти-Ви!
Хотел был и Эммануэль приплести, но ничего не придумал и плюнул, хватит пока. А вместо этого дописал главный слоган в прозе:
Открой окно в мир своих фантазий! Кабельный оператор… (а как, кстати, он называется-то? Надо придумать… ну пусть будет «Видео-бум») демонстрирует новинки мирового кино и классику, проверенную десятилетиями, ежедневно с 15 до 24 часов. Подключись, и все горести и невзгоды нашего непростого времени обойдут тебя стороной! Только сегодня и завтра скидка 25%!
Хорош, остановил я себя, вышел на улицу к телефонной будке (её ещё надо было найти, работающую), набрал номер Сани и продиктовал ему только что сочинённое.
– А чего, пойдёт, – ответил после минутного размышления Саня, – только не очень понятно, как там может петь Вандам – он же вроде не певец…
– Да, это я маху дал… – честно признался я, – а с другой стороны интрига будет – народ может подумать, что он ещё и запел.
– Завтра распечатаю всё, кроме Вандама, и развешу на подъездах. С каждого вновь подключившегося тебе 20 процентов, – решительно сказал Саша, – ну бывай… да, что там у тебя с этой кассетой-то?
– Сыграла, – лаконично ответил я, – немного не так, как я предполагал, но и так пойдёт.
И я опять поплёлся домой размышляя по пути о своей бывшей супруге – раз уж все остальные женщины меня киданули, может имеет смысл вернуться к Ирочке? Ничего не придумал на этот счёт, плюнул и оставил эти размышления на завтра. А в квартире на кухне меня поджидал тот самый озабоченный алкоголем сосед.
– Ну чо, паря, – спросил он меня, – как насчёт остограмливания?
– А давай, – махнул рукой я, – всё равно хуже уже не будет.
– Деньги тогда давай, – хитро прищурился он, – за бесплатно даже птички не поют.
– Хватит? – я сунул ему два оранжевых червонца.
– Хватит, – эхом отозвался он и исчез за дверью.
Долго ждать его не пришлось, минут десять он всего отсутствовал – вернулся с бумажным пакетом, где что-то позвякивало.
– Во, два пузыря Агдама, как раз в эту сумму уложились, – и он гордо продемонстрировал свой улов.
– Не, Михалыч, – честно ответил я, – на вторую я не претендую, можешь себе оставить.
– Что, не по нраву тебе Агдам? – спросил он.
– Да пойдёт, конечно, – ответил я, – только в больших дозах тяжело потом переваривается.
– Заходи, – распахнул он дверь своей комнаты, – будь, как дома.
Я огляделся – комната у него была чуть больше моей, но ненамного, и такая же вытянутая, чуть ли не шесть на три метра. В ней, в комнате этой, имел место стол, крепкий такой, явно в сталинские времена сработанный, три жестких венских стула, продавленный диван, этажерка с разным барахлом, телевизор Горизонт на длинных чёрных ножках в углу и собственно всё. Куда ж он одежду-то складывает, подумал я и тут же узрел два встроенных шкафа… точнее две кладовки, как их называли в этом времени. Ага, сюда, значит, складывает.
– Чего
