описывается одно и то же место, речь идет лишь о разных путях, что ведут в рай. Выреем или ирием называют не только стаи птиц, улетающих на зимовку, либо возвращающихся весной, но и стаи змей, ползущих на зимнюю спячку, под предводительством своего царя. В Полесье (Волынская область, Украина)81 верили, что змеиный ирий находится под землей, вход в него – огромная яма в лесу, но змеи, направляющиеся в ирий по деревьям, поддерживали представление о древе, связующем тот и этот мир. Подобные свидетельства о противопоставлении ирия как места, куда птицы улетают, а змеи уползают на зиму («птичьего» и «гадючьего» ирия), связаны уже с христианским различием рая и ада. Такого рода воззрения представляют собой более позднее понимание непознаваемости мира.
По мысли В.В. Иванова, – в славянских сказках и песнях о Мировом древе чаще упоминаются змеи, чем птицы82. Змей – это «исторический персонаж», изменяющий свои формы и функции в процессе действия. В своей древнейшей форме змей (как и птица) представлял природные стихии воды, огня, грозы, дождя, гор и небесных сил83. В славянских сказках сохранились эти представления при указании мест обитания змеев – рек, озер, подземных царств. Даже после принятия христианства изображения драконов-змиев в быту новгородцев являлись не только украшением, но и своеобразным оберегом, защищающим от зла и способствующим благополучию84.
Птица сливается в одно представление со змеем в поздних поверьях русского народа о чуме, которая воображалась летающей уткой с головой и хвостом змеи. В русской сказке птица Усыня – змей с двенадцатью головами85. Известный образ антропоморфного чудовища Соловья-разбойника родственен Змею из белорусских сказаний с птичьим именем рогатый Сокол, который нередко награждался эпитетом Сокол-разбойник. Рогатый Сокол сродни также русскому Змею Горынычу.
Но в христианстве амбивалентный образ змея в большей степени обладает негативной наполненностью. Змей – отрицательный персонаж, символизирующий Дьявола в его хтонической ипостаси. Крылатый ящер стремится заменить птицу, обитающую на вершине Мирового древа, чтобы уничтожить безупречные космические связи. Летающий змей – это воплощение особенного могущества и угрозы со стороны хтонического нижнего мира86, потому что извечна борьба за право стать первым среди равных.
Эту мысль подтверждает сюжетный сказочный мотив о том, как в подземном царстве герой спасает от змея птенцов, сидящих в гнезде на высоком дереве, а громадная птица в награду за спасение своих детенышей выносит его на землю. В южнославянских поверьях сохранился рассказ о крылатом змее, живущем в озере и угрожающем птенцам из орлиного гнезда87. Переплетение образа птицы со змеем уже после Крещения Руси свидетельствует о процессе впитывания христианством ценностей язычества, в процессе развития которого складывается новая форма религиозного мировоззрения – двоеверие.
Понятие
Эта область с автохтонным славянским населением на протяжении длительного времени не подвергалась влиянию культур других этносов. В Полесье в наибольшей степени сохранились воззрения, относящиеся к восточнославянской общности.
Иванов В.В. Проблемы этносемиотики // Этнографическое изучение знаковых средств культуры / АН СССР, Ин-т этнографии им. Н.Н. Миклухо-Маклая; отв. ред. А.С. Мыльников. – Л.: Наука, 1989. – С. 51.
Пропп В.Я. Морфология волшебной сказки / науч. ред. и текстолог. коммент. И.В. Пешкова. – М.: Лабиринт, 2001. – С. 69.
Василенко В.М. Образ дракона-змия в новгородских деревянных ковшах // Древняя Русь и славяне / АН СССР, Ин-т археологии; отв. ред. Т.В. Николаева. – М.: Наука, 1978. – С. 330; Приложение: ил. №28-1, 2.
Великорусские сказки в записях И.А. Худякова / АН СССР; отв. ред. В.Г. Базанов; изд. подг. Л.В. Домаковский, О.Б. Алексеева, Э.С. Литвин. – М.-Л.: Наука, 1964. – С. 60.
Фольклор и книжность: миф и ист. реалии / О.В. Белова, В.Я. Петрухин; РАН; Ин-т славяноведения; отв. ред. С.М. Толстая. – М.: Наука. 2008. – С. 67.
Гура А.В. Символика животных в славянской народной традиции. – М.: Индрик, 1997. – С. 298.
