едная женщина. С другой стороны, у ее главной “звезды” в предюниорах начисто разладился прыжок, так что наживешь себе бессонницу, размышляя, что случилось и как справляться.Уже почти пятнадцать лет Ирина Лансере – тренер по фигурному катанию. Неплохой тренер, с некоторых пор даже считается весьма хорошим. Самой пока не верится, что удалось выбиться в элиты, но вот, того и гляди замаячат олимпийские перспективы. И если все будет хорошо, то к сорока годам станет она тренером, чем черт не шутит, олимпийской чемпионки.
Из зеркала на рассматривающую себя Ирину смотрела зеленоглазая брюнетка, бледная от недосыпа, скуластая и, на вкус Иры, длинноносая. Ей никогда не нравилось лицо, поправляла по мере появления средств и душевных сил, ну, и времени, конечно, тоже. Так от природы рыжие волосы стали черными, белесые брови были перманентно окрашены в тон волосам, уколы красоты сдерживали появление мимических морщинок. Вот нос… с носом что-то надо бы сделать. С губами тоже. И без того не особенно пухлые с возрастом стали еще больше истончаться. А Ира, как ни крути, человек медийный.
Хотя, если подумать, медийность у нее весьма спорная: на улице поклонники не останавливают. С другой стороны, интервью берут часто, даже приглашали один раз на Первый канал, когда они с Олеськой привезли медаль финала юниорского Гран-при. Зачем федерация решила послать именно Иру и ее спортсменку – поди знай, но раз послали, пришлось выполнять обязательство перед работодателем и идти в масс-медиа.
Они, скажем так, прилично там лопухнулись, потому что ничего не понимали и не знали, о чем стоит говорить, о чем – не очень. Наговорили на скандал. Тоже, конечно, камерный, зато внимания прибавилось солидно. Даже какие-то депутаты делали какие-то депутатские запросы, выясняя, соответствует ли Ирина и ее образ жизни всему, что им приходило в голову. В квартире дважды появлялись органы соцзащиты. Все проверяли, кивали головами, уходили.
В дверь постучали и недовольный голос пробубнил:
– Завтрак-то будет?!
Подростки! Что тут сделать? Приходилось терпеть бытовые терки. Сама же ввязалась. Была бы умной, жила бы сейчас одна и, может, даже обзавелась личной жизнью, а когда на шее дитя неполных пятнадцати лет, куда деться?
С другой стороны, личная жизнь не выглядит такой уж привлекательной, когда она у тебя уже была, уже не понравилась. У Иры была, в результате появился приличный невроз, первая седина и французская фамилия. Невроз вылечила почти, седину закрашивала, благо все одно природный цвет никогда не нравился. Фамилию оставила. Лансере – это красиво. Красивее, чем Карташова – однозначно.
Собственно, в браке-то она пробыла меньше года. Потом еще три года разводилась. В общем, все сложно. После решила, что больше замуж ни ногой! За иностранца – тем более.
Жак Лансере был вторым продюсером ледового шоу, куда устроилась восемнадцатилетняя русская фигуристка Ирина Карташова. Звезд с неба Ира не ловила: до тринадцати лет занималась одиночным катанием, потом тренер не увидел перспектив, отправил в пары. Ира, как раз взлетела в поддержку, так и поняла – ни за что! И все же прокаталась еще почти два года. А там, слава богу, выросла и ее переадресовали танцам. Год в танцах без партнера, еще год с тремя разными. Теперь уже родители сказали, что надо хоть школу нормально закончить по-человечески. Получить аттестат, да и думать – что дальше.
Напряглась, закончила. Сильно так себе закончила, но какой спрос с человека, что до десятого класса посещал занятия исключительно ради сдачи аттестаций? После мама с папой спросили, куда хочет идти их дочь, продолжать, так сказать, образование. А никуда не хотела. Поступила в физкультурный. И на первом курсе узнала, что во Франции ищут бывших фигуристов в кордебалет ледового шоу.
Отправила видеозапись, получила приглашение на пробы. Сделала туристическую визу и уехала. Что угодно лучше хождения на лекции, а что угодно на льду – тем более. Жак помогал обустроиться. Поженились скоропостижно, когда Ире показалось, что беременна. Буквально два захода в префектуру. Уже через пару месяцев стало ясно, что брак девятнадцатилетней русской девушки и сорокалетнего француза – не фунт изюма. И совсем не то, чего хочет та самая девушка.
Все оставшееся время до развода Ира ждала на свободу, а Жак делал максимум, чтобы она передумала – от романтических поездок на острова, до шантажа и угроз. Наверное, так любил. Как мог, так и любил. Даже через пятнадцать лет после развода, поморщилась, вспоминая тот период. Ничего хуже, на взгляд Иры, в ее жизни и не было. Как минимум хуже и протяженнее, хоть противного и хватало. Это же фигурное катание! тут, давайте честно, все противное, кроме главного!
Отошла от зеркала, поняв, что пора все же заняться рутинами этого дня. Проходя через зал, потрепала по распущенным волосам девушку-подростка:
– Олеськ, сама бы давно засунула кашу в микроволновку и не ждала меня.
– Я не помню, как её готовить. И у тебя всегда вкуснее получается,– не отрываясь
