style="font-size:15px;"> С месяц назад и супруге Кости попались на глаза книжонки, в которых их двоих завязали в нечеловеческий роман полный страданий. Своего мужа и его коллегу-начальницу женщина узнала махом. Пошла разбираться. Было очень громко. Хорошо, что кабинет Лансере все же в стороне от катка, хоть родители не слышали, какими словами крыла супруга Константина его соратницу. С грехом пополам объяснились. Соня порыдала на плече Иры, пожаловалась на мужа, позаглядывала в глаза в надежде, что последняя развеет ее опасения. Ирина бы и развеяла, но как, если муж Сонечки действительно блудил? Некрасиво, в общем, выходило со всех сторон, но Костика это не пронимало. Ну, как минимум не сподвигло к решительным действиям.– Тут это, вопрос, в общем,– сменил Константин тему.– Помнишь мы отправляли нашу малышку Валюшу Мишке на подкатки.
– Ну,– кивнула головой.
– В общем, Мишка говорит, ее папашка подходил интересовался, может, им перейти?– голос Костя понизил, передавая информацию как конфиденциальную.
– Ну, что мы можем сделать, если они решат уходить? Ей только одиннадцать. Перспективная, конечно, жалко.
Валя была, действительно, перспективной: пластичной, эмоциональной, послушной, что немаловажно. Прыгала не то что плохо, скорее до нее все время руки не доходили.Самая маленькая в группе, все время кто-то важнее, у кого-то более серьезные старты, им нужно уделить пристальное внимание, а тут пока все только начинается. Собственно, чтобы не потерять темп ее и отправили ставить прыжок к бывшему ученику Кости и Ирины. Мишка пришел уже взрослым, ему было пятнадцать. Прыгал плохо, но любил и внимательно осваивал прыжки. В итоге свою плачевную технику смог исправить до весьма приличной, близкой к эталонной, но здоровья еще и стабилизировать выученное не хватило. Сейчас в двадцать три помогал ставить прыжки молодым фигуристам, да и не только их. К своим тренерам относился уважительно, потому не жалко было ему передать кого-то для обучения. И деньги не лишние парню. Ира его бы и в штат взяла, но Вовка взвыл, прося повременить хоть пару лет: нет мест, нет бюджета на еще одну ставку, а сдельщиком Миша где угодно заработает больше, чем у них. Так и остался парень на вольных хлебах, подкидывали только своих, когда было невпроворот.
– Ну, поговори с ее родителями,– настойчиво попросил Костик.– Хорошая же девочка. Я в нее верю.
Поморщилась. Не любила таких бесед. Она, вообще, не любила общения с родителями. Лучший ребенок – это ребенок, чьих мамы и папы ты не знаешь ни по имени, ни в лицо. Таких, конечно, не бывало. Мать Вали, допустим, в лицо знала, даже имя помнила Вероника. Отца тоже помнила, но смутно: он и появлялся нечасто, и как-то вечно был тенью, даже когда сам приводил ребенка и присутствовал на тренировках: тихий, неприметный персонаж. Вежливый, всегда здоровался с Ирой, но невнимательный к ребенку – уткнется в ноутбук, так всю тренировку и просидит. Не следил, что там делает дочь. А Вале, между прочим, было важно, чтобы кто-то следил.
Из-за этого у отца фигуристки и их хореографа Александры Малининой
