style="font-size:15px;"> Сразу вспомнила, что подопечная сейчас на хорео-классике, а следом подумала, что сегодня в зале точно никому не тесно. Всего-то шестеро, остальные упорно катаются. Конечно, не очень правильно, но как иначе? У них всего шесть часов льда на всех. Каждому ребенку надо минимум по три. Если отстает или что-то не получается, значит прихватывать с другой группой еще время. Что-то при таком раскладе пройдет стороной, например, весь балет.– Ну, давай! Работай коленом, держи ребро!– думала о своем, а глаз с катящихся спортсменов не спускала.– Та фигуристка, что была ближе, никак не могла поймать ритм и скорость дорожки.
Ее болтало по линии, шаги выходили неуверенными и грязными. С таким исполнением можно и до базовой стоимости скатиться.
У них математический спорт. Спортсмен должен понимать, что его труд точно измерим и может быть адекватно оценен, и им самим, и наставниками, и, конечно, судьями. Иногда, чтобы убедить ребенка, что он ошибается приходилось не только авторитет включать, но и камеры в телефонах. Вовка все обещал установить нормальную систему видеозаписи от бортика, но пока слова оставались словами. так что вынимали телефоны и бегали за подростками, чтобы поймать детали.
Впрочем, иногда не спасала ни съемка, ни откровенные галки, оставленные коньками на льду, что было очевидной демонстрацией недокрута. Спортсмен упирался и твердил как заведенный:
– Я прыгнул чисто!
– Выезд говорит, что ты неправ!– увещевали с Костей на два голоса.
– Я прыгнул чисто! Вы придираетесь!– в большинстве случаев так начинался конец отношений тренер-спортсмен.
Слишком многое они знают про детей, слишком многое проходят. Слишком о многом приходится разговаривать, чтобы терпеть сомнение. И слишком за многое отвечать, чтобы надеяться, что в нужный момент недоверие станет полным доверием. Обычно в стрессе соревнований все ухудшается и усугубляется.
– Куда ты вперед лезешь!– Лерка опять бушует.
Девочке тринадцать, почти четырнадцать. Она талантлива, но сейчас активно начала оформляться и все стало даваться намного сложнее. Прыжки уходят, вращения замедляются и разбалтываются. Лере трудно. Она злится. Тренеры тоже злятся, но при этом надеются, что через пару лет все само собой придет в норму. Тело привыкнет к себе новому, закончит меняться. И получится вернуть то, что сейчас утрачено.
Объективно говоря, Лерка просто рано взрослеет. Олесе почти пятнадцать, но пока и близко нет таких округлостей, которые у ее младшей сокомандницы, распекающей сейчас слишком быстрого против нее ребенка, что успел догнать Валерию на дорожке и посмел делать скобу вровень с ней.
– Карсавина!– рявкает Лансере.– На выход!
– Конечно, зачем мне готовиться!– комментарий однако сопровождается отъездом за бортик.
В Лере живет недоверие. Видимо, скоро расстанутся. Поморщилась, словно зуб
