Цзи Юньхэ, которую назначил на должность верховного стража, созданную специально для нее.
В долине ей не было равных в искусстве усмирения демонов. Если бы дело дошло до состязания в силе, Цзи Юньхэ, вне всяких сомнений, разбила бы Линь Хаоцина наголову. Учитывая неоднозначную позицию правителя, многие считали Цзи Юньхэ претенденткой на роль преемника. В долине давно назрел раскол. Те, кто уважал силу, прочили в преемники Цзи Юньхэ. Те, кто чтил традиции, клялись сохранить пост правителя за Линь Хаоцином. Стороны открыто враждовали и плели интриги. Отношения между Цзи Юньхэ и Линь Хаоцином, которые прежде росли бок о бок, как брат и сестра, испортились до невозможности.
Никто и не подозревал, что Цзи Юньхэ вовсе не хотела становиться правителем долины, считая, что это скука смертная. Ее единственным желанием было заработать денег, уехать из долины в водный край Цзяннань и жить в великолепии, наслаждаясь роскошью до самой смерти. Но что поделать, если судьба противилась ее желаниям?.. Цзи Юньхэ не могла так просто покинуть долину, следуя за мечтой.
Размышляя об этом, Цзи Юньхэ вздохнула: «Не стоит браться за укрощение этого тритона».
По пути домой она отдала Цюй Сяосину распоряжение:
– С тритоном много мороки, пусть другие им займутся.
Цюй Сяосин замер от удивления.
– Верховный страж, тритона прислала принцесса Шуньдэ… Если вы усмирите его, принцесса непременно представит вас к повышению, вы же знаете… – возразил Цюй Сяосин, огляделся по сторонам и зашептал Цзи Юньхэ на ухо: – Вы же знаете, какой вес имеет у нас в долине слово императорской семьи. Если принцесса будет на вашей стороне, то место правителя долины…
Вот только Цзи Юньхэ не нужен был пост правителя. Однако признаться в этом помощнику она не могла. Девушка смерила Цюй Сяосина холодным взглядом:
– А если не смогу усмирить?
Парень заморгал, опешив еще больше:
– Что? Верховный страж… Вы тревожитесь, что… вам не по силам усмирить тритона?
На самом деле Цзи Юньхэ тревожило, что, если она выдрессирует тритона, принцесса проявит к ней благосклонность и замолвит за нее словечко. И тогда Цзи Юньхэ нигде не будет покоя. Девушка вошла к себе во двор и повернулась, чтобы закрыть ворота:
– Думай что хочешь. Я не собираюсь брать это поручение. Если за него пожелает взяться Линь Хаоцин или еще кто‐нибудь, то пожалуйста. А мне не нужны неприятности.
С этими словами она захлопнула ворота перед носом Цюй Сяосина, отчего тот побледнел. Изнутри донесся утомленный голос:
– С этого момента я никого не принимаю. И ничего не делаю.
Цюй Сяосин скривил рот. Отдавать приказы госпоже он был не вправе. Ближе к вечеру он все же снова постучался в ворота:
– Верховный страж…
Прошло немало времени, прежде чем ему ответили:
– Разве я не сказала, что никого не принимаю?
– Да, но вас
