четырех лет, прошедших с момента получения степени бакалавра, я выплачивала столько, сколько могла, и одновременно пыталась откладывать, чтобы в конечном итоге иметь возможность полностью посвятить себя мечте. Кредит такого размера был настоящей бездонной ямой, с которой нужно было смириться, как приходится смириться с гепатитом – потому что он никуда не денется. Но он только заставлял меня трудиться еще больше. Днем я работала у Эйдена, а потом до глубокой ночи занималась своими проектами в дизайне. В конце концов мне удалось выплатить серьезную часть долга, и я наконец вздохнула посвободней… до тех пор, пока не начинала всматриваться в выписки по кредиту, которые получала в почтовый ящик каждый месяц.
И все же…
– Что думаешь? – спросил Эйден, глядя на меня с невозмутимым видом, будто не он только что озвучил самый большой секрет моей жизни.
Что я думала? Что он выжил из ума. Что моему сердцу лучше бы не биться так сильно. Что никто не должен был знать про мой долг.
Хотя по большей части, маленькая часть меня думала о том, что за все приходится платить.
– Ванесса?
Я посмотрела на Эйдена, прежде чем взглянуть на несчастный сэндвич в раковине. Потом я глубоко вздохнула, закрыла глаза и снова открыла.
– Как ты узнал про мой кредит?
– Я всегда знал о нем.
Что?
– Но как… откуда?
Я чувствовала себя… Честно говоря, я чувствовала, будто кто-то нарушил мое личное пространство.
– Тревор проверил тебя.
Теперь, когда он упомянул об этом, все встало на свои места, хотя было неприятно слышать, что они знают обо мне что-то, что я так упорно старалась скрывать.
– Сомневаюсь, что ты смогла выплатить всю сумму.
Что ж, тут он был прав.
Меня сейчас вырвет.
– Я заплачу все, что ты еще должна.
Вот так. Возьму и заплачу. Как будто 150 тысяч долларов – это ерунда.
Мне всегда нравилось смотреть по телевизору шоу, в котором владельцы какого-то бизнеса анонимно приходят на свою фирму, чтобы в итоге осчастливить своих сотрудников какой-то немыслимой суммой денег на отпуск или оплату долгов. Я смотрела его со слезами на глазах. Люди обычно плачут, говорят, что не ожидали подобного подарка судьбы и что эти деньги – благословение для их семей, и рассказывают, как это изменит их жизни.
А теперь это произошло со мной.
Мои руки дрожали. Легкие были лишены воздуха.
Студенческий кредит был моей ахиллесовой пятой.
Мне было лишь совсем чуть-чуть стыдно за то, что его предложение не показалось мне нелепым. Почему я не сказала ему заткнуться и не выгнала его? Почему не посмеялась ему в лицо? Почему не сказала, чтобы он убирался к дьяволу, не сказала, что он не купит меня? Он так плохо обращался со мной и не заслуживал, чтобы я помогала ему и рисковала ради него своей жизнью.
Сжав
