что перенесут процедуру без труда, но как только оказывались в замкнутом тоннеле камеры, начинался приступ паники. А другие засыпали. Хорошо бы иметь еще одну магнитную камеру, с незамкнутым контуром, специально для страдающих клаустрофобией. Но о таких расходах можно только мечтать.
Она кликнула мышкой – запустила первую серию снимков. На дисплее начали появляться картинки больного мозга Роберта Маклеллана, похожие на срезы огромного грецкого ореха. Ни она, ни Мохаммед не произнесли ни слова.
* * *
Хуже всего вечером. Гейл нажала кнопку выключателя – мигнув пару раз, загорелись мощные лампы дневного света под потолком в построенном на заказ гараже. Надо бы поменять на светодиодные, но у Гейл не поднималась рука выбросить, работают же пока. Узкие окна не открываются – строители схалтурили. Гейл отговорила Роберта судиться – крошечная фирма наверняка бы обанкротилась, – однако разозлилась не меньше мужа. Она же специально подчеркивала: окна должны открываться! Теперь приходилось открывать дверь и ждать, пока проветрится. Не каждый день, но все же.
Что за времена, надежных специалистов днем с огнем не найти. Всегда приводят с собой нескольких мексиканцев, наверняка нелегалов, иначе кто согласится на грошовую зарплату? Гейл со стыдом ощущала себя рабовладелицей. А если в рекламе стоит “мы нанимаем только американцев”, то еще хуже. Расизм по нынешним временам не просто не в моде – можно нажить серьезные неприятности.
Они купили довольно дорогой осушитель воздуха – невероятно безобразный агрегат. И спрятать невозможно, тогда вся затея становится бессмысленной.
Здесь же, в гараже, установлена беговая дорожка. Прежде чем начать тренировку, Гейл бросила взгляд на шестицилиндровый “астон мартин” Роберта и, как всегда, улыбнулась. Целая вечность – 1972 год! И два “ягуара”. Первый, красно-коричневый, еще старше – шестидесятые годы, с характерно изогнутым, словно стекающим на передний бампер капотом, напоминающим крыло самолета. Гейл так и не удосужилась проверить, кто у кого слямзил дизайн – “порше” у “ягуара” или “ягуар” у “порше”. Скорее всего, немцы были первыми, тенденция видна уже в довоенном “жуке”.
И наконец, единственная машина, которой они сейчас пользовались, тоже “ягуар”, только новый, купленный в прошлом году на автомобильной ярмарке. Дилер с неподражаемым оксфордским выговором был настолько убедителен, что Роберт тут же продал почти новый BMW и купил этот “ягуар”. Гейл еще к нему не очень привыкла, но одно ясно: хотя Роберт уже не тот, что раньше, но в безупречном, даже преувеличенно эстетском чувстве стиля ему не откажешь. Хотя кто знает – возможно, такая внезапная решительность и была первым симптомом болезни.
В неживом свете ламп машины выглядели сиротливо. Иметь такой гараж в Бостоне, да еще такого размера, – уже само по себе большое достижение, ни у кого такого нет. Собственно, это и был главный аргумент при покупке дома – возможность без непомерных затрат
