музыкой, мой юный друг? – Сеславинский тут же подметил, куда я бросил взгляд, и улыбнулся.
– Не могу назвать себя знатоком, – я покачал головой. – Слушаю то, что нравится, независимо от жанра.
– Не вижу в этом ничего плохого, – махнул рукой Константин Филиппович. – А как вам нравится классика?
– Таки нравится, – улыбнулся я. – А вы играете?
– Играл, – как мне показалось, с тоской ответил Сеславинский. – Сейчас уже руки не те, смычок держу плохо. Но было дело, что и в калининской филармонии концертировал. В камерном оркестре, конечно же, в коллективе, а не солировал. И сия скрипка мне особенно дорога. Это работа Льва Александровича Горшкова[13]. Он подарил ее моему отцу, Филиппу Андреевичу Сеславинскому… Впрочем, это вам, наверное, неинтересно.
В уголках глаз старичка блеснули крохотные слезинки, его голос дрогнул. Мне стало жаль директора РДК, и я решил хоть как-то его поддержать.
– Напротив, Константин Филиппович, – сказал я. – Мне очень даже любопытно.
– Отец мой держался только благодаря музыке, товарищ Кашеваров, – печально вздохнул Сеславинский. – Он ведь из «бывших», лишенец[14]. До революции входил в земское собрание Любгородского уезда, потом был поражен в правах, зарабатывал деньги музыкой. В ресторанах играл для нэпманов, потом положение немного выправилось. Устроился в филармонию, меня поднял, сделал музыкантом. Эта скрипка – память о нем.
– Интересная история, – кивнул я. – Я был бы рад как-нибудь еще раз обсудить все подробно.
– Ох, я же кофию вам обещал, – внезапно засуетился Сеславинский.
Он принялся хлопотать с большой трехлитровой банкой и кипятильником, заставив меня в бесчисленный раз предаться ностальгии. Помню, папа точно так же заваривал чай на даче. Как у большинства советских семей, у нас были свои шесть соток с небольшим дачным домиком, где мы перекусывали бутербродами с маслом и сыром, а иногда и со шпротами! Но самым любимым у нас, советских детей, был такой бутерброд: кусочек черного хлеба, причем желательно горбушка, поливался подсолнечным маслом и посыпался солью. М-м-м, какая же это была вкуснятина! Во всяком случае для меня и моих друзей не было лучше закуски. Помню, мы их даже во двор вытаскивали, угощали друг друга. А чай из банки, заваренный после кипятильника, приобретал тот самый особый «дачный» вкус. Интересно, будет ли такой же у кофе?
Старичок Сеславинский довольно ловко заварил напиток в стареньком кофейнике, аккуратно держа специально приготовленной тряпочкой банку с дымящимся кипятком. Потом той же тряпочкой накрыл кофейник, выждал несколько минут и только после этого разлил тягучую жидкость по маленьким чашечкам.
– В общем, сегодня у нас насыщенная программа, – бодро заговорил он, когда мы оба уселись друг напротив друга. – Уверен, ваши ребята произведут фурор. Но и без них у нас театральный кружок имени Любови Орловой, мастера художественного
Известный советский мастер-реставратор музыкальных инструментов.
Лишенец (реже «лишонец») – гражданин РСФСР и СССР в 1918–1936 гг., лишенный избирательных прав.
