роста, поляне с одинокой сосной посередине. Ирма хорошо знала это место – здесь было на редкость сухо, и она, бегая почти каждый день по лесу, иногда останавливалась тут отдохнуть. Похоже, Аллен тоже остался к поляне неравнодушен – легко, одним коротким движением спрыгнул с коня, гулко бухнув по земле сапогами, подошел к сосне и некоторое время ходил вокруг нее. Потом удовлетворенно кивнул, вернулся к лошадям, снял притороченную к своему седлу лопату с коротким черенком и махнул Ирме рукой – пошли, мол. Девушке оставалось только послушаться.
Следующие полчаса они были заняты. Вначале аккуратно снимали дерн, потом Аллен выкапывал яму, а землю бросал на расстеленную рядом мешковину. Затем аккуратно поместил на дно ямы небольшой, но тяжелый сверток, засыпал его землей, уложил на место дерн. Ирма блеснула своим знанием леса, заставив траву мгновенно восстановить корни и скрыть всякие признаки раскопок. Аллен, как ни странно, этому совсем не удивился, приняв как должное. Только кивнул и аккуратно оттащил остаток земли подальше и высыпал его в овраг. Вернулся и, убирая мешковину, кивнул девушке:
– Запомни это место. Если со мной что-нибудь случится, эта заначка поможет вам продержаться некоторое время. Здесь две сотни золотых, столько же серебра и несколько камешков.
Ирма кивнула. Сумма более чем значительная, на такую, даже не учитывая камни (что там, рубины или сапфиры, она даже не спросила), в городе можно безбедно прожить несколько лет, а в какой-нибудь глухой деревне и вовсе шиковать до конца жизни. Похоже, барон и впрямь серьезно обеспокоен, если вынужден предусматривать для подопечных такие варианты. Да что же такое ожидается-то? Аллен наверняка знал больше, чем говорил, но предпочитал молчать. Стоило, конечно, попытаться разговорить его, но – потом, немного позже, сейчас все равно ничего не скажет, только упрется, как баран… В этот момент размышления Ирмы были грубо прерваны раздавшимся неподалеку криком.
В том, что кричал человек, Ирма даже не сомневалась. Только людям удается смешать в коротком вроде бы вопле столько чувств – испуг, боль, агрессию, густо вплетя в получившуюся смесь богохульства, разом ставящие под сомнение приличное посмертие автора и всех его потомков. В общем, заслушаться можно. Уже привычно девушка потянулась к лесу, впитала в себя его знание… Эх, жаль, что он не разумен и может показать лишь образы, но и это немало. Человек. Один. В пяти сотнях шагов, примерно. Боль. Злость. Испуг… Испуга нет, видать, уже прошел, у людей это быстро.
Девушка открыла глаза и обнаружила, что Аллен с удивлением смотрит на нее. Проклятие, теперь придется объяснять, что с ней происходило. Или что-нибудь придумывать – Ирме не хотелось, чтобы хоть кто-то знал о ее связи с лесом. Это было ее – и только ее. Впрочем, барон, надо отдать ему должное, умел выделять главное, и потому не стал лезть с расспросами сразу. Как только Ирма в двух словах объяснила ему диспозицию, он лишь кивнул и, взяв под уздцы коня, молча двинулся в указанном направлении.
