плутал, тусклой лампочкой освещая путь,
петлял в лабиринте, не зная, найдёт ли выход,
нам инструкций к жизни не выдают,
но мы как-то справляемся и без них.
справляемся?
это всё хорошо
сам себя выходил и взрастил. вот – костыль.
видели бы, как учился снова ходить. за шагом шаг.
всё вокруг горело, а я обращался в пыль.
все вокруг смеялись, а я обмяк.
сам себя мотивировал и ругал, вставай, дурак,
там же солнце пылает, там о тебе поют
поэты и птицы, оркестр играет в такт,
соберись и иди. сам себе говорил. а птичка – фьють,
вылетела и сдохла. что это? я завидую?
ни обязанностей у птички не было, ни забот;
крылышки сложила, птичкина жизнь – лонгридом
к сценарию. я написал. я о себе написал.
смотрите: вот
я учился людям заново доверять. из груди рвал нож,
я себя осматривал, пристально изучал,
думал: это всё хорошо.
но по-хорошему
мне бы начать сначала.
я зашивал себя, заглядывал в битые зеркала,
я в прохожих искал подтвержденье тому, что жил;
дотянул до тепла. я себя за волосы дотянул до тепла;
посидел немного,
а потом остыл.
только вещи
оранжевая предрождественская Луна над городом угасала,
свет проникал сквозь ставни, падал на вещи,
ночь карабкалась альпинистом в крутые скалы,
слово за слово – мы становились хлеще.
мыс становился островом. яхта, парус, отплытие,
нагоним. всех и вся нагоним! времени-то навалом.
сели на мель.
не торопите. просто не торопите.
последний огарок жизни по песку растекался салом…
лужица. а вот и лужицы нет. горизонт краснеет.
утренняя звезда встаёт над берегом опустевшим.
поищет нас, а потом забудет. и черт бы с ней.
всё одушевлённое сплавилось и сгорело.
остались только вещи.
всю жизнь
говорят, что миром правит толерантность,
ты уже наслушался, набрал добра сверх меры.
у тебя всё впереди: ты – эгоист экстравагантный.
возражаешь: миром правят лицемеры.
говорят, что миром правит милосердие;
что бы ты ни делал, разнесут и прополощут,
и в итоге всё, что остаётся – быть усердней,
жёстче, громче, выше, дальше – больше.
пусть твердят, что ты нелепый, безрассудный,
но у них – ключи, у тебя – лом с отмычкой.
о себе набор суждений – самый страшный суд,
сам
