все же некоторые внешние обстоятельства указывают, хотя и разрозненными штрихами, на поворот в мыслях воспитанного в тепличной домашней обстановке юноши. Во-первых, желание всюду быть первым лишь укрепляется общением со сверстниками. Он становится главой клуба естественной истории, стремится достичь максимально высоких результатов в учебе (итог: Рузвельт, двадцать первый студент из курса в сто пятьдесят восемь человек). Во-вторых, его начинает занимать применение законов природы к обществу, модный в то время позитивизм. С этим связано увлечение теорией Джона Стюарта Милля, вопросами экономической организации общества, его участие в финансовом клубе. К 1880 году Рузвельт открывает для себя сферу общественной деятельности. В нем просыпается полемист. Двадцатилетнему Рузвельту нравится атмосфера жарких споров, обращенного на него внимания.
К студенческой жизни он приобщается через участие в одной из трех издававшихся в Гарварде газет, «Адвокат» (впоследствии становится, вечное стремление к первенству, ее редактором). Через газету «Адвокат» Рузвельт выражает свои суждения по политическим вопросам, в которых видна его большая начитанность. Первые политические высказывания о явлениях общенационального масштаба относятся к 1880 году, когда Рузвельт, будущий президент-республиканец, убеждал голосовать за сенатора Байярда, кандидата в президенты от демократов. Итак, интерес к политике пробудился, он не оставит Рузвельта до последних дней его жизни.
Президентская кампания 1880 года как политическая битва общенационального масштаба может быть понята лишь на фоне стремительной монополизации промышленности, которая привела к невиданной концентрации экономической и, соответственно, политической власти. Свой путь к национальному могуществу начинает К. Йеркес (он стал прототипом главного героя трилогии Т. Драйзера «Финансист», «Титан», «Стоик»). Группа из шести капиталистов, в которой американские историки ставят Йеркеса на первое место, захватила всю систему трамвайного транспорта Нью-Йорка, Филадельфии, Чикаго, Питтсбурга и сотен других, более мелких городов во всех штатах. Эта же группа контролировала газовое освещение и электрическую сеть.
В годы, когда монополии делили богатство и власть, рядовой избиратель был лишен даже видимости политического выбора. Жителю Севера полагалось голосовать за республиканцев, ведших Север полтора десятилетия назад в решающую битву с Югом; южане покорно опускали бюллетени за «свою» демократическую партию. Засилье ставленников капитала на местах, деградация федеральной власти (алкоголизм президента Гранта стал национальным позором) принуждали здравомыслящую часть верхушки общества искать альтернативные пути, ибо застой грозил самой системе. В обстановке резкой критики политической действительности естественно уповать на перемены, какими бы традиционными ни были партийные симпатии.
Этим и объясняется фрондерство, сказавшееся в поддержке Теодором Рузвельтом,
