на твои «сокровища», господин осложмых, – бормотал заместитель мэра, видя какую-то свою иронию в том, чтобы лукаво поглядывать на качающегося в доступной видимости бывшего мешковладельца.
«Сокровища» полностью оправдали ожидания Джаспера – смердящие донельзя тряпки, извлекаемые им брезгливо пальцами, кремень, огниво, заточенный едва ли не до ширины карандаша нож, сломанная пополам курительная трубка, да жутко затасканный, но кое-как держащийся целым пыльник. Выдирая последний из мешка, Фоулкри вовсю материл шерифа, искренне полагающего, что его дело лишь ловить воров, да держать их в клетке. Бумажную работу этот засранец сваливал на мэрию, а сам мэр на рабочем месте появлялся лишь раз в неделю, несправедливо полагая, что раз он владелец градообразующего предприятия по заготовке зимних кормов для скота, то работать полагается другим.
– Мать твою! – от сердца выругался заместитель мэра, отпрыгивая от собственного стола при виде высыпавшихся из карманов пыльника ушей. Ранее принадлежащие ослам сушеные органы весело посыпались на пол, всем своим мятым видом вызывая у Джаспера тошноту. Не растерявшись, мужчина сунул голову в освободившийся мешок, делая туда свое грязное дело, но, к сожалению, ослабевший от наглых крестьян, алкоголя и жары мозг не соблаговолил сработать – судорожно вдохнувший из мешка Фоултри конвульсивно дернулся… и продолжил, едва не отдавая богам душу.
Через минуту, едва живой и жутко злой, он вовсю палил из револьвера по висящему трупу Кробба Туттера, изрыгая грязные ругательства и обещая пристрелить любого, кто его сегодня хотя бы окликнет. Недовольно бурчание расходящихся от здания мэрии фермеров, перемежаемое шуточками пары помощников шерифа, слегка подняло его настроение.
Обмякнув в кресле, чиновник налег на выпивку и трубку, пока вечерняя прохлада, алкоголь и курительная смесь не взяли свое, приводя Джаспера в относительно неплохое расположение духа. Решив, что на сегодня его работа закончена, он поднялся, неуверенно шагая к двери. А вот та сотворила гадость – распахнувшись при его приближении, она самым омерзительным образом пустила внутрь две хрупкие низенькие фигурки, одетые в простые домотканые платья обычной потрепанности.
– Я же всё закрыл? – спросил сам себя зам мэра, пытаясь сосредоточить взгляд на визитерах. Одна из них сняла шляпу, оказавшись сероволосой и сероглазой девушкой, солнечно ему улыбнувшейся так, что губы мужчины сами начали растягиваться в ответной улыбке. А вот вторая, носящая плотный чепец под широкополой соломенной шляпой, сделала шаг вперед, пихая господина чиновника в живот с такой силой, что тот отлетел на свой же стол, роняя с него вонючий и затасканный пыльник бывшего ослолюба. Что-то зазвенело по полу.
Фоултри не успел даже согнуться от боли в ушибленном копчике, как хрупкая девочка уже оказалась возле него, выдирая и отбрасывая находившийся в кобуре пистолет. Человек лишь успел коротко взвыть, хватаясь за задницу, как второй загадочный
