есть история преодоления географии России».
Создавшие основы будущей Руси-России пращуры проживали в основном на территории Русской равнины, которая по своей основной характеристике является плоской. Именно с этим обстоятельством и связана природа происхождения основополагающего импульса к расширению Руси-России как к стремлению обезопасить себя. Потому что, когда интенсивность и масштабы внешней опасности приняли характер постоянно действующей глобальной угрозы, то отстаивать свое право на собственную монополию заселения стало возможным не только при безусловной опоре на все силы и ресурсы союза союзов. В той географической ситуации и метод обороны был единственный – пращуры, а затем и Русь изначальная вынуждены были занять круговую оборону. Потому как сам плоский характер Русской равнины делал ее уязвимой практически со всех сторон. И только опора на все силы союза союзов позволяла занять именно круговую оборону. Между тем в статусе испокон веку не оспариваемой аксиоматической истины в военном деле с седых библейских времен утвердился следующий принцип: в условиях плоской равнины оборона должна быть не только круговой, но и активной. То есть вслед за парированием удара противника обороняющаяся сторона должна и сама делать выпад, сиречь контратаковать. На уровне сугубо военных задач – это военное искусство.
На уровне же геополитики и политики, тем более протоэмбриона будущего государства, зачатие которого происходило под непрерывным шквалом отличавшихся особой жестокостью войн и нашествий с разных сторон[121], выпад, контратака должны были означать и, естественно, означали, единственное – отодвигание рубежей обороны как можно дальше от центра обороны по всему ее периметру. До тех рубежей, с которых предположительно должна была начаться всегда ожидавшаяся следующая война (или нашествие)[122]. В военном деле это называется одним кратким словом – предполье. Однако в геополитике и политике это уже совсем иное – речь идет о наиболее безопасном варианте границ. Данное обстоятельство и стало тем самым основополагающим импульсом к продвижению Руси, а затем и России шаг за шагом вперед во всех направлениях, по всем азимутам. Ибо любой из всего-то четырех азимутов являл собой направление очередного главного удара очередного же агрессора. Нередко нападения происходили сразу с двух, а то и трех направлений.
Именно это соображение было главенствующим, когда Сталин, исходя из всей совокупности имевшейся у него достоверной информации о политике Запада и Гитлера, принял решение пойти на заключение с нацистской Германией договора о ненападении! Об этом надо всегда вспоминать, едва только речь заходит о постоянно, но незаконно инкриминируемых Сталину «сферах влияния», которые якобы были определены секретным протоколом к договору о ненападении. Якобы – потому что на самом деле речь шла о «сферах интересов», что умышленно извращенцы от Истории переводят с немецкого языка как «сферы влияния»[123].
По подсчетам выдающегося русского историка В.О. Ключевского, великорусская народность в период своего формирования – с 1228 по 1462 г., то есть всего за 234 года, – вынесла 160 внешних войн и нашествий. А за четыре с половиной века – с 1018 по 1462 г. – Русь выдержала 250 войн и нашествий. Все то время, когда, например, та же Англия жила относительно спокойной жизнью – последнее нашествие норманнов на Британские острова состоялось в 1054 г. – и забавлялась то турнирами рыцарей, то разбоем Робин Гуда, то крестовыми походами, то очередными убийствами своих венценосцев, Русь провела в отражении войн и нашествий, подвергаясь неслыханному насилию и разграблению. Только за последнюю четверть XIII века ордынцы свыше 15 раз предпринимали крупные военные походы на Северо-Восточную Русь, из которых три имели характер подлинных нашествий. В ХVI в. Московия 43 года воевала на западе и северо-западе против Речи Посполитой, Ливонского ордена и Швеции. И при этом не прерывала борьбы с наседавшими на ее южные границы крымскими ордами. В XVII веке Россия вынуждена была воевать 48 лет, в XVIII столетии – уже 56 лет, а в целом на протяжении пяти веков, то есть с XIII по XVIII в., а по большому счету на протяжении всего второго тысячелетия от Рождества Христова, состояние мира для России было исключением, а жесточайшим правилом – война! Из трех веков – XVI, XVII и XVIII вв. – России пришлось провоевать без малого полтора столетия – 147 лет! Кому еще в мире выпадала столь горькая участь так бороться только за право быть?! В сравнении с той же Англией получается весьма невеселая картина. Перейдя под знамена кальвинизма в канун установления своей монополии на морские пути сообщения как к прологу к сколачиванию будущей империи и зарождению протестантского капитализма, Англия более пяти веков прожила без внешних войн и нашествий. Вынужденная же клинком отстаивать свое право на жизнь православная Русь пять веков провела в войнах, прежде чем окончательно установила свою глобальную, более или менее гарантированную монополию заселения в сочетании со своей же монополией на пути сообщения. Но при этом оказалась «…отброшена назад на несколько столетий, и в те времена, когда цеховая промышленность Запада переходила к эпохе первоначального накопления, русская ремесленная промышленность должна была вторично проходить часть того исторического пути, который был преодолен до Батыя»
Доказывая в 1782 г. Екатерине II необходимость присоединения Крыма к России, один из светлейших умов Государства Российского, Григорий Александрович Потемкин, обосновывал свое мнение следующим справедливым аргументом: «Крым положением своим разрывает наши границы». Более того, сопроводил его и военно-экономическим соображением о том, что в случае присоединения Крыма «еще вдобавок избавимся от трудного содержания крепостей, кои теперь в Крыму на отдаленных пунктах».
Этим сознательно и нагло грешила созданная II Съездом народных депутатов CCCT Комиссия этого съезда по политической и правовой оценке советско-германского договора о ненападении от 1939 г. Причем грешила под прямым нажимом ныне уже покойного А.Н. Яковлева, который умышленно следовал за западными публикациями, в которых «сфера интересов» упорно переводилась как «сфера влияния». В действительности же любая дискуссия о «сферах влияния» лишена каких-либо оснований. (См. 1939 год. Уроки истории / Под ред. О.А. Ржешевского. М., 1990, с. 459.).
