чайник. Часто колотилось сердце, руки дрожали, когда он наливал кипяток в чашку с растворимым кофе. Немного кипятка пролилось на держащую чашку руку, но он не ощутил боли. Совершив серию дыхательных упражнений, он почувствовал себя лучше. Ночью все кошки серы! Ему могло и почудиться! – успокаивал себя молодой человек, но в глубине души точно знал: он не ошибался. Пройдя в комнату, он обнаружил Алису полностью одетой.
– Все было клево, малыш! – Она бегло поцеловала его в щеку. – Я тебе завтра позвоню!
– А кофе?
– Выпей за мое здоровье! Через пару минут такси приедет…
Алиса вышла в коридор, хлопнула входная дверь, застучали каблучки на лестничной площадке. Никита сел на кровать, простыня ярко пахла женской кожей и сладким парфюмом, вкус которого он не ощущал на протяжении всего вечера.
3
Хакасия. Красноярский край
…Он шел по залитой солнечным светом тропе, вьющейся среди изумрудных зарослей низкорослых деревьев. Оглушительно стрекотали цикады, воздух пылал пьянящим медовым ароматом трав, свежий бриз, дующий с моря, ласкал кожу лица. Тропа шла наверх, уклон становился круче по мере подъема. Рядом важно вышагивали павлины, равнодушно глядя на одинокого путника. Совершив крутой зигзаг, дорога вывела его на плотно утрамбованную площадку, отсюда раскидывалась необъятная синяя гладь моря и темная полоска берега, выступающего на горизонте. Он стоял неподвижно, вдыхая привкус морской соли, чувство одиночество и покоя наполняло душу.
«Я умер!» – появилась короткая и беспощадная мысль, которая его почему-то не испугала. Наоборот. Теперь появилось сильнейшее любопытство, извечный вопрос мог разрешиться в следующее мгновение – что будет дальше? Что последует вслед за мучительным спазмом коронарных артерий, отказывающихся далее питать сердце живительной кровью? Ответ был рядом; протяни руку и коснешься края одежд ангела, как любила повторять бабушка во времена его раннего детства. Все это ушло, кануло в горниле времен, он не сумел сохранить память о внешности пожилой женщины, пристрастившей хмурого недоверчивого мальчика к поэзии, а фраза врезалась в память, как нож в гранит, вышлифовывающий имя усопшей. Край одежды ангела… Он увидел белокаменный силуэт греческой церкви, непонятно как притулившейся на вершине скалы. В камне виднелись едва заметные трещинки; цепляясь за них пальцами, он полез наверх. Ветер тотчас сменил нрав, ледяные порывы налетали на человека, намереваясь скинуть его в пучину моря, рычащую далеко внизу. Хрипло, как непроспавшийся пьяница, закричал павлин. Он полз наверх, находя уступы в гладкой скале, продвигался вперед с настойчивостью маньяка – ему во чтобы то ни стало надо было добраться до греческого храма, гордо возвышающегося на неприступном утесе! Задрав голову, он увидел крест, кристально-белый на фоне бирюзы безоблачного небосклона. И тотчас солнце ослепило его, впивающиеся в скальную породу руки потеряли опору. Какое-то время удавалось висеть на одной руке, очередной порыв ветра сбросил человека вниз, он полетел с ужасающей скоростью, слыша свист в ушах, видя надвигающуюся темную
