нами наблюдают посторонние зеваки. Кто-то поспешно выхватывает телефон, чтобы снять ссору на видео и залить в сеть, щедро снабдив прикольными хэштегами.
Вполне возможно, что я уже почти звезда ютуба! Но именно сейчас внимание посторонних волнует меня меньше всего остального!
Я не могу понять, почему Саня так гадко со мной поступил? Почему лгал и под чужой личиной выведывал секретики, набивался ко мне в парни. Почему напрямую не подошёл?!
Мне до слёз смешно и до острой боли колко в груди, ведь он подходил ко мне пьяным на корпоративе! Пригласил на медленный танец и даже полез целоваться! Коллеги потом ещё целый месяц приписывали мне роман с Саней, но дальше попыток засунуть свой язык мне в рот Саня не зашёл. Более того, извинился за своё поведение, списал всё на то, что просто перепил и к любой бы девушке подкатил…
Оказывается, всё это время он втайне дро… дрожал от страха и подойти стеснялся!
Но обмануть меня и выдать за другого человека у него хватило смелости! Как хорошо, что я не повелась на большее…
Какая я молодец, что отказалась устроить с ним «вирт» по переписке. Как-то Саша тонко намекнул, что не прочь пошалить виртуально, но я сделала вид, будто не поняла намёка. Сам боженька уберёг меня от опрометчивого шага!
Я не стала писать свои порочные фантазии этому врунишке…
Неизвестно, что бы он потом с ними сделал и ради чего всё это затеял?!
Вдруг это один большой развод?!
Теперь я вообще ни одному мужчине на слово не поверю. Ни одному!
– Не смей приближаться ко мне, жалкий трусливый лгун! Подлец!
– Мари… Тьфу! – Сане приходится сплюнуть лепесток розы, чтобы получить возможность разговаривать. – Я всё объясню…
– Плевать я хотела на твои объяснения. Держи свой букет, Ромео!
Поспешно столкнув измочаленный букет на руки незадачливого ухажёра, я быстро убегаю.
Возле отеля я ловлю первое попавшееся такси и называю адрес. Откинувшись на сиденье, я всхлипываю и с огромным трудом сдерживаю внутри кипучие слёзы обиды.
Почему же мне так не везёт?!
До дома я добираюсь, почти вслепую, как те домашние животные, которых выбрасывают и, посадив в мешок, отвозят подальше, чтобы питомцы не запомнили дорогу, но они всё равно возвращаются, ведомые лишь инстинктами.
Добрела до своей квартиры, доставшейся мне по наследству от прабабушки.
На крашеной железной двери снова гвоздём нацарапано матерное слово из четырёх букв. Я даже знаю, кто это сделал! Родственнички!
Эта надпись – всего лишь досадная мелочь, не стоящая внимания. Но именно она становится последней каплей, переполнившей чашу моего терпения.
Просто падаю камнем на кровать, сгребаю в охапку подушку и реву в неё. Слёзы текут ручьём, сердце снова и снова разбивается на миллионы частиц. Кажется, разбиваться уже точно нечему, но через секунду находится крохотный, чудом уцелевший кусочек и… тоже разбивается на осколки…
Глава
