сколько в душах жителей деревни.
И сызнова тяжело вздохнул Святозар, глянул на светлое лицо Риолия, на его серьезный, чуть обжигающий взгляд голубых глаз, и, развернувшись, пошел вперед по дороге прямо к крытой повозке, которую неллы называли колымагой. Подходя ближе к колымаге, наследник услышал страшный храп плывущий из нее, и на морг почудилось ему, что это из Пекла вырвался Горыня, залез внутрь повозки и заснув, теперь издавал эти ужасные хрипы и бульканье. Возле дома деда на лавке сидели три воина, небрежно одетые. Они воткнули в землю свои пики и повесили на них шлемы. Воины, увидев идущих, поднялись и неторопливо направились к плетенной из веток калитке, а подойдя к ней, один из них, шедший первым, злобно пнул ее ногой. Створка калитки распахнулась, открывая путь воинам, и благоразумно зацепилась одним концом за забор. Воины все также неспешно вышли на дорогу, двое из них немного прошли по ездовой полосе навстречу наследнику и Оскидию и остановились, а третий встал на подножку колымаги, и, заглянув вовнутрь нее, негромко принялся будить паярыжку. Хрипы и бульканье в тот же миг прекратились, дверь колымаги открылась, и из нее вылез не высокий, полноватый человек, с очень красным лицом, маленькими глазками и седыми волосами. Он был одет в темно-серое, как и у Оскидия одеяние, а прямо на волосах у него сидела плоская, круглая шапка ярко-свекольного цвета.
Паярыжка ступил вначале ногами на подножку, затем на землю, и громко застонал, захрипел, да с трудом выпрямил спину, точно только, что скинул с себя огромный мешок, наполненный камнями. Он неспешно, вперевалку, будто большая утка, пошел к стоящим на дороге воинам, которые без остановки сплевывали на землю слюну, встал и недовольно посмотрел на поместившихся напротив него, в нескольких шагах, Святозара и Оскидия.
Внезапно Оскидий шагнул вперед, и кинул сжимаемую в руках и ужасно измятую, красную шапку, прямо под ноги паярыжке и громко сказал:
– Я более вам не служу подлый, жестокий паярыжка! Я более не яремник вашего господа Есуания! Я приол и верю в истинного Бога Сварога и его сыновей! А, ты, Ивникий, подлая твоя душонка, трепещи… потому как перед тобой сам кудесник и наследник светлой Восурии, Святозар, по реклу Велико-Достойный, сын правителя Ярила, по реклу Щедрый, который пришел к нам, к приолам, чтобы уничтожить выдуманную веру и вернуть нам наших Богов, и посадить на трон сына Бога огня Семаргла, Риолия из первого рода руахов!
Ивникий по первому, как только прилетела к его ногам шапка, злобно усмехнулся, не сводя глаз с лица Оскидия, и затопал ногами, словно конь, взволнованно ожидающий, когда же его пустят галопом. Однако когда бывший ярыжка сказал про наследника Восурии, сына правителя Ярила, перестал топотить, и даже согнал с лица злую усмешку, с любопытством посмотрел на Святозара, привстал, тяжело покачнувшись, на носочки, пытаясь разглядеть, стоящего позади Риолия. Ивникий еще мгновение хранил молчание,
