по миллиону просмотров каждое видео набирает.
У девицы айфон тоже есть, вайфай скоростной ещё в прошлом году в райцентре провели.
Глупо на Бабу-ягу желание тратить.
Сидит девица да желания перебирает, чтоб под рыбкино условие подходило.
Капучино остыл.
Час прошёл, другой прошёл.
И внезапно поняла девица, что пока она так тщательно обдумывала, как реализовать подгон от золотой рыбки, придумала, как самой все свои желания воплотить.
– Спасибо, рыбка, плыви с миром, – радостно молвила девица.
Ничего не сказала ей рыбка.
Улыбнулась только каким-то своим рыбьим мыслям да уплыла в синее море.
Шут
Около хлева в луже помоев лежал огромный мужчина, его длинные волосы были такими грязными и спутанными, что во всём королевстве не нашлось бы цирюльника, способного их расчесать.
От него несло мочой, потом, нищетой и несбывшейся мечтой, этот запах, пожалуй, ничем нельзя было перебить.
Старые служители при дворе могли узнать в неопрятном мужчине бывшего королевского шута Николаса.
По молодости он был строен и обаятелен, обладал специфическим чувством юмора и умел сочинять прелестные байки из доступной информации, за что был награждён должностью придворного шута.
Ведь всем известно, что шуту не так важно пошутить смешно, как важно угодить шуткой.
Николас умел выведать самые секретные секреты и разнюхать самые таинственные тайны, за что, правда, был неоднократно бит по лицу и почкам, но наслаждение от рассказа свежей пикантной сплетни было выше любой физической расправы.
Комната шута была подле кухни. Кухарка была болтлива и недоласкана мужем-кузнецом, поэтому Николас быстро нашёл ключик к её сердцу.
Говорил он складно, много, жадно лапая кухаркины бёдра жирными от жареных куриных бёдрышек пальцами.
«Моя богиня», – шептал он ей на ухо. Кухарка млела и осыпала лицо Николаса сахарной пудрой.
Простодушные прачки слетались на басни Шута, как мотыльки на свет. Иногда ему даже перепадал быстрый, как забег Усейна Болта, секс.
Николас использовал кухарку для круглосуточного доступа к еде и новостям, прачек и пастушек – для удовлетворения нерегулярной похоти.
А любить он предпочитал барышень знатных, именитых, красивых.
Например, Королеву.
Через полгода придворной жизни Шут раздобрел, разжирел и обленился. У него были кое-какие деньги, некоторая известность при дворе, вагон о*уительных историй и колпак с бубенцами.
Днём ему еле-еле сил хватало на кухаркину стряпню, а ночью – на липкие фантазии о богатых и страстных девах, кои, по мнению Шута, должны в благоговейном экстазе падать ниц перед Николасом, ноги мыть и воду пить.
Так почему Николас оказался в той точке своей жизни, с которой мы начали рассказ?
Попробуйте
