style="font-size:15px;"> В этот день кроме зав. кабинетом и машинистки на кафедре из преподов был только я, опытные преподаватели экономической теории (те двое, каждый с почти двадцатилетним стажем педагогической работы) – отсутствовали.
И вот меня пошли, как слона, показывать французскому экономисту. При этом мне было строго настрого наказано: «Вам говорить ничего не нужно, мы сами все уладим».
Ну и начали свое общение – инициаторы организации в то время отделения международного бизнеса иняза и неразговорчивый «слон» под названием «настоящий живой русский экономист». Говорили они по английски (так как француз им хорошо владел).
Я сидел и слушал, ничего не понимал – так как английский только сейчас начал потихоньку изучать. Сижу и думаю – зачем меня позвали? И решил что-нибудь сказать. И говорю по русски: «А можно я господину Фабру задам вопрос» (его звали Рено Фабр).
Преподы иностранных языков со страхом на меня поглядели и с укоризной – мол, мы тебя же предупреждали – сиди молчи, когда в недавно закрытый город Горький приехали важные для международных контактов университета иностранцы.
А господин Фабр вдруг вспомнил, что он просил показать ему «живого русского экономиста» (а меня ему уже так и представили в начале разговора) и с удовольствием согласился выслушать мой вопрос.
«Господин Фабр, – произнес я на чистом русском языке (а на каком еще языке говорят „живые русские экономисты“), – Вас может интересовать тема конверсии военных предприятий?»
Мой вопрос быстренько перевели на французский (там был и переводчик (спец по французскому переводу с этого же переводческого факультета, где была «зафиксирована» наша кафедра экономики), но до этого момента он не требовался. Фабр сильно оживился, сказал, что эта тема его сильно интересует, так как во Франции также много предприятий работает на оборону и там тоже такая тема есть.
Через короткое время, весь разговор шел уже только по теме конверсии оборонки (где я проработал 16 лет) и уже только с «живым русским экономистом» (я себя чувствовал почти как открыватель Северного полюса – настоящий экономист и в России, да еще в такой глубинке!)
На следующий день чуть взволнованный декан (это был самый замечательный человек, с кем мне пришлось встретиться за 10 лет на переводческом факультете – Пронин В. Н.) мне сообщил, что господин Фабр желает продолжить со мной разговор по конверсии. Я ответил так: «Владимир Николаевич! Это похоже уже на настоящие серьезные международные переговоры. И потому мне нужен переводчик с французского и что полагается в таких случаях – чтобы можно было поговорить, попить кофе и пр. Декан сказал – уже все есть, время встречи такое-то.
Через очень короткое время меня назначили приказом по университету «Координатором российско-французских экономических программ» (правда без оплаты, я в то время работал старшим преподом кафедры), Министерство иностранных дел Франции
