раскидан. Ругалась с ними, забыли, говорю, как в прошлом месяце едва без премии не остались, когда у вас тут главный инженер на гвоздодёр наступил? А сварщики? Вечно использованные электроды на промплощадке валяются. Так ведь и до пожара недалеко. Лен, ты же профсоюз, поговори ещё раз о порядке на рабочем месте!
̶ Спокойно, Ксения! Не нервничай! Тут одними словами и угрозами ничего не добьёшься, мужики ̶ народ поперечный. ̶ Борисова туже затянула косынку на голове и тщательно спрятала под неё непослушные светлые локоны.
̶ И что теперь? ̶ видно было, что Ксюша действительно расстроена.
̶ Я предлагаю использовать наглядную агитацию, ̶ ответила девушке старшая подруга.
̶ Да у нас на каждом шагу плакаты висят: «Экономь электроэнергию!» «Береги рабочее время!» «Алкоголь тебе не товарищ!» Ни на кого это давно не действует.
̶ А нам лозунги и не нужны. Я предлагаю организовать что-то вроде стенгазеты, с рабочим названием, например, «Гвоздодёр», в честь того самого, об который главный инженер ноги ломал. И в ней один или два раза в неделю рассказывать как об успехах производства, так и об отдельных неприятных моментах. Да, есть на предприятии большая стенгазета, которую наш художник-оформитель раз в неделю выпускает, есть многотиражка от объединения, а мы сделаем свой, цеховой, листок. Времени оформление займёт немного, а польза будет, я уверена.
Ксюша с радостью подхватила эту идею и в следующий понедельник перед планёркой первый выпуск «Гвоздодёра» красовался на стенде уголка безопасности. Второй номер подготовили к пятнице и уже через месяц рукотворную газету стали ждать с нетерпением, тем более, что редколлегия подходила к делу ответственно и добросовестно.
Конечно, оценили такое творчество далеко не все. Особенно возмущался по этому поводу молодой слесарь Гоша Новиков, парень видный, симпатичный, но больно уж себе на уме. Его «пропесочивали» практически в каждом выпуске. Работал он в РММ недавно, чуть больше года, но отличиться успел: дважды за месяц отлынивал от дежурства в добровольной народной дружине; подрался на танцевальной площадке; нецензурно выражался во время сеанса в кинотеатре ̶ и ещё несколько эпизодов помельче. Увидев свою фамилию в «Гвоздодёре» в очередной раз, он громогласно возмутился в курилке:
̶ Достали эти добровольные журналисты со своими разоблачениями! Своих дел нету у них, что ли? Кроме нравоучений ни на что не способны, прям не бабы, а СМЕРШ какой-то ̶ всё присматриваются к тебе, принюхиваются. То сидишь не так, то свистишь… И фамилии в столбик: «Борисова, Орлова, Щербинина». «БОрЩ»! Точно! Самое бабское дело – борщи варить, а не статейки пописывать. В своё время, кроме как на токарей, выучиться не смогли – мозгов не хватило, а сейчас, глянь-ка ̶ писателя́. Теперь я эту троицу святош только так и буду называть!
Прозвище очень понравилось слесарям да сварщикам и закрепилось за женщинами моментально. Гоша же всё не унимался.
̶ Эй, Ксюха! – однажды показушно,
