сильно, что на его маленьких руках напряглись вены.
– Он весь мокрый! Что мне делать?! Посмотрите, его трясет! – мужчина испуганно смотрел на меня. Ребенок с колен упал на попку, облокотившись спиной о стену лифта.
Я подошла к мальчику и села рядом с ним.
– Малыш, ты боишься. Это всего лишь маленькая остановка лифта, чтобы подождать всех желающих на нем прокатиться. Сейчас все соберутся, и мы поедем. Дай мне, пожалуйста, свою ручку, и мы вместе подождем.
Ребенок трясущейся рукой сжал мою ладонь. Вся его футболка была мокрой от пота. На его запястье чувствовалось, как бешено колотится его сердце. Я изо всех сил старалась улыбаться маленькому человечку, хотя мое собственное сердце отбивало такую чечетку, что могло выпрыгнуть из груди прямо сейчас.
– Вот так, ты молодец. А теперь давай вместе на счет три подышим. На раз вдох, на два выдох. Воооот так. Правильно. Рааааз, двааааа, – Том протянул мне две руки, и мы вместе начали дышать. Спустя несколько минут его пульс пришел в норму, тело перестало трястись, дыхание выровнялось. – Молодец, Том, молодец.
Том забрал свои крошечные ладони из моих рук и бросился к папе. Он залез к нему на колени и расплакался. Мужчина гладил его по голове и уткнулся ребенку в шею губами. Было видно, насколько он испугался. Я так и продолжала сидеть на полу в лифте в своем идеальном новом костюме, понимая, что, возможно, я только что спасла маленького человека.
– Что… что это было? – мужчина смотрел на меня огромными испуганными глазами, по-прежнему прижимая всхлипывающего ребенка к себе.
– Паническая атака. У него раньше случались приступы?
– Нет, это в первый раз. Почему это происходит? – он продолжал гладить ребенка по голове.
– Сильный испуг. Скорее всего, приступ спровоцировало то, что мы застряли. Замкнутое пространство и темнота сделали свое дело. У Вас были случаи, когда ребенок оставался один в темной комнате или пространстве? Либо была какая-то психологическая травма? – я дотронулась до спины мальчика и погладила ее.
– И то, и другое. Том попал в аварию с матерью полгода назад. Сына зажало в машине и его смогли достать только час спустя. К счастью, никаких серьезных повреждений не было, только сильный стресс. Но приступов паники раньше не случалось.
– Ох, мне очень жаль…
Фонарик на телефоне моего спутника до сих пор светил, лежа на полу кабины. Я могла видеть лицо мужчины: его печальный взгляд, полный заботы, когда он смотрел на сына, его резко осунувшееся лицо. Он поднял ребенка на руки и прислонился спиной к стене. Том обхватил ладонями шею папы и положил голову ему на плечо. Мальчик больше не плакал. Мне показалось, что он спит.
Я немного расслабилась. Сделав еще раз вдох-выдох, отряхнула колени, на которых сидела, успокаивая ребенка. Мужчина подошел ко мне и протянул руку, чтобы помочь подняться. Мы только что пережили такой сложный совместный момент, а я даже не знаю, как его зовут.
– Думаю, что нам уже пора
