до этого.
– Но он настаивает, говорит, что обязан передать лично в руки.
Недовольно выталкиваю воздух из легких. А мне-то что?!
– Мало ли, кто на чем настаивает. Прими, пожалуйста, сама, мне несколько не до букетов.
– Извините! Я должен вручить лично, – неожиданно раздаётся голос. Очень знакомый голос… Миль?!
Не успевая поймать челюсть, завороженно наблюдаю, как мой недавний знакомый вальяжно проходит в кабинет. Наигранно кивает на меня и громким показательным шёпотом уточняет у Насти:
– Соболева?
Конечно. Чего уж тут удивляться, что Милю уже известна не только моя фамилия, но и адрес моего офиса. Навел справки!
Настена важно прикрывает глаза, без слов говоря: да.
– Здравствуйте, – мужчина вновь вежливо обращается ко мне, уверенно приближаясь, выставляет перед собой новый громадный букет роз. – Да я ж курьер просто. И мне лично в руки надо…
Смотрит на меня с вызовом, в глазах блестят веселые огоньки.
– На стол лучше положить, да? – уточняет Миль.
А мне не удается собраться. Поверить не могу! Явился же! Еще и не брезгует соблюдать границы и не афишировать наше знакомство. Спасибо ему за это. Мне сейчас лишние проблемы и сплетни точно не нужны.
– Настен, – обращаюсь я к девушке, – спасибо. Я приму сама.
– Хорошо, – расплывается она в улыбке. Делая ко мне пару небольших шагов на весь кабинет шепчет:
– Говорила, с мужем поссорилась, а он вон какие букеты тебе передает!
Все так же весело она ретируется назад, и дверь за ее спиной закрывается. Я даже не успела Настю расстрелять свирепым взглядом!
– Аагааа… – торжествующе тянет Миль, укладывая букет на стол. – Все-таки поссорились…
– Миль! – возмущенно осаживаю его я. – Нельзя же так громко радоваться чужим бедам
– Ну не знаю. Лично я в восторге от этой новости.
Я вслух цыкаю и тяжко вздыхаю. Специально. Мол, что мне с ним делать.
– Ой! – Мужчина округляет глаза. Опять издевается! – Это я вслух сказал?!
– Да, вслух, – складываю я руки на груди. Хоть и пытаюсь казаться строгой но… На самом деле я приятно удивлена. Такого точно не ожидала. Пусть неуместно, но очень подкупает и льстит.
– Я дико извиняюсь! Конечно, это очень печально… я даже сочувствую ему, – бормочет Миль и чертовски оптимистично добавляет, пряча руки за спину: – Немножко.
– Как ты узнал?
– С трудом! – выпаливает он, заставляя меня улыбаться.
– Не юли. Что-то мне подсказывает, что пара звонков – и ты не особо напрягался. Кстати. Хоть бы «Брайтлинг» с запястья снял, что ли. Горе-курьер.
Миль хитро прищуривается.
– А может, это моя мечта, и я долго откладывал, – хмыкает довольно.
– Миль. Ты такой…
– Какой
