все потому, что вроде все было неплохо, я бы даже сказала, сносно, но по счету мы летели, как фанера над Парижем, да еще и смотрелись как-то странно.
Комментатор даже не пытался расшевелить местную публику. В количестве человек десяти. Василич в задумчивости глазел на трибуны. Ждет кого-то? Мессию, что вернет меня к игровой эффективности? Я же никак не могла сосредоточиться на игре.
Черепашкина старалась, но без меня и у нее запал был так себе. Странное ощущение, и я бы сказала, неприятная новость о том, что все же ответственность за моральную составляющую в паре у нас лежит на мне.
Очередной розыгрыш. Ника принимает, доводит мне мяч, я мягонько пасую сверху. Тут очень важно не ошибиться, ведь требования ко второму касанию сверху в пляжном волейболе драконовские.
Стараюсь, но мне свистят ошибку. Сама не поняла, почему. С недоумением смотрю на судью на вышке. Тот скалится и с ухмылкой показывает мяч сопернику. Растерянно возвращаюсь к Нике, как вдруг слышу от женщин по ту сторону громкое:
– Не переживай, не было у тебя никакой ошибки, да и вообще. Девчат, давайте уже включайтесь. Все же интересно вас настоящих вытащить. Вы с огоньком, и мы уверены, что далеко пойдете.
Судья поморщился. Ну, да, есть такие спортсмены, которые пользуются авторитетом и уважением, несмотря на скромные результаты. Женщины смотрели на нас с улыбкой, и я подумала о том, что мы с Черепашкиной своей зажатостью им весь кайф обламываем от игры. Они сопротивления хотят, эмоций.
Но проходит еще несколько розыгрышей. Уже середина первой партии. Я закрываю глаза, тяжело вздыхаю, как слышу до боли знакомый громкий голос:
– М-да, рисовать ты умеешь лучше, чем играть. Кискина, может, надо было идти в художественную лучше?
Резко разворачиваюсь. На ближайшей трибуне в полном одиночестве с попкорном в руках сидит… Собакин?! Мои глаза если и не наливаются кровью, то точно выпучиваются.
Как он меня назвал?! Едва ли не забываю об игре и направляюсь было в его сторону, как вдруг мне в руки ощутимо прилетает мяч. Черепашкина смотрит на меня с веселым прищуром.
– Наша подача, Стаськ.
Ну, сейчас я подам. Сейчас я так этому нахалу подам. Жаль, нельзя ему снова нос разбить. Ну, хотя бы попытаться. Пошла на подачу. Счет был плачевным, но я уже о нем не думала.
В голове лишь набатом гудело: не ударить в грязь лицом. Чтобы у этого нахала ни одного шанса не было назвать меня художницей! Ничего не имею против творческих профессий, но все же я волейболистка. ВО-ЛЕЙ-БО-ЛИСТ-КА!
А он все время путает меня с кем-то! Со злости как залепила… Эйс. Смачный такой, как говорят в волейболе, плотный. Под заднюю линию между двумя игроками.
– О! Кажется, некоторые чемпионы оказывают магическое действие на Кошкину и Черепашкину. Если бы не уверенность в профессионализме спортсменок, я бы мог подумать, что это какое-то личное противостояние!
Все три с половиной болельщика, что совершено случайно забрели и остались в середине буднего
