что, несмотря на всю ясность понимания его речи, я не мог определить, на каком языке он говорил мне. Этот язык не был русским, славянским и вообще каким-то земным языком. Меня удивляло то, что я сам, не зная этого языка, свободно думал на нем и говорил. Согласно откровению теперь Господь готовит всех людей к тому, чтобы вернуть их к их первому, райскому языку. Первыми же на этот язык перейдут члены Церкви Божией. И здесь, в подземелье, я узнал то, что на этом языке говорят все души, томящиеся в аду, и все бесы, а также все Ангелы Божии и небожители из числа людей.
В любом случае проблема с языком и пониманием людей, их душ и иных говорящих существ для меня была решена. Я шёл в глубины подземного мира, вооружённый ясным языком, прикрытый невидимостью для бесов, обеспеченный поддержанием моей жизни и жизненной энергии. Воодушевлённый всеми новыми откровениями и дарами Бога, я направился к центральному ходу, согласно указанию Ангела, напевая слова из богослужения: «С нами Бог, разумейте, подземельцы, и покоряйтеся, яко с нами Бог». Понятно, что это я сам заменил слово «языцы» (то есть «народы») на «подземельцы». Ведь я сам направлялся прямо в подземелье. Особенно же мне понравилась моя способность быть невидимым и не обнаруживаемым бесами. Я предвкушал, как позабавлюсь с её помощью над духами зла, ибо они попадают в то самое положение, которое мы, люди, имеем с ними на земле, ибо мы не видим их и не учитываем их действия на нас. Теперь пришёл черёд и мне от лица всех людей поиздеваться над духами лукавыми.
Продвигаясь к центральному входу по лабиринту, я успел заметить безжизненность каменистых поверхностей подземного мира. Наблюдались лишь слабые проявления жизни в виде какого-то лишайника и чего-то похожего на вид лиан, спускавшихся с каменных стен. Воистину, здесь воочию мне открывался смысл сказанного Господом в Евангелии о семени брошенного сеятелем на каменистую поверхность, которая не позволяет ему пустить корни и прорасти. Мне очень не хватало земных деревьев, кустов и нашей зелени вообще. И от этого чувства пронзительная мысль вдруг ясно высветила для меня весь символизм и значение дерева как Божьего творения. Особенно же это касалось спасительного для нас крестного дерева, освящение которого наш Господь совершил своим распятием на Нем. Дерево вырастает из гумуса, как бы из наследия всего земного. Оно стремится ввысь к солнцу, свету и небу. Устремляясь своими ветвями от земного ввысь, оно не разрывает себя с землёй, но, имея сильные корни веры, достигает предельных для себя высот, что символично передаёт нам своё устремление к Божественным смыслам и уже в виде птиц продолжает своё возвышение к Богу Небесному. Это некий символ веры в земном смысле. Как бы и нам, «посеянным» Богом людям, научиться возрасти до таких высот, когда возможно устремиться в небо и достигнуть его. Да и само дерево, даже спиленное людьми и превращённое в строительный материал, часто применяется именно для возведения строений, тянущихся вверх. Не зря Господь сотворил
