Выходит классно.
Стас что-то рассказывает мне о чарах, классах, игровых расах, подземельях и боссах. А когда мы углубляемся по дорожке в лес, он спрашивает:
– Можно, я возьму тебя за руку?
Вместо ответа я протягиваю ему свою ладонь, и он не отпускает ее всю прогулку.
Мы долго гуляем по дорожкам и тропинкам, вдыхая свежий и влажный воздух, разговариваем, смеемся, кормим белочек – я заранее приготовила орешки. Измайловский парк – мое любимое место, он кажется мне самобытным, чистым и удивительно живым. Полянки, мелкие речки, мостики – мы словно в волшебном лесу. И я рада, что Стасу нравится здесь, со мной.
Мы направляемся к Пасеке, доходим до Лебедянского пруда – это мой любимый, но Стас никогда не видел его, – отдыхаем на лавочке, кормим уток, а потом, усталые и довольные, сидим в кафе, где Стас заявляет, что платить будет он, и точка, а потом садимся в автобус. В этот день Стас провожает меня до самого дома, и мне снова кажется, что мы знаем друг друга тысячу лет.
Единственное, что омрачило прогулку, – тельце мертвой белочки на дорожке. У меня на глазах появились слезы, а Стас растерялся.
– Не смотри, – сказал он тихо и повел меня дальше.
А когда мы были рядом с моим домом, откуда-то появился высокий парень в капюшоне, скрывающем лицо. Опустив голову и засунув руки в карманы черной толстовки, он прошел мимо и зацепил меня плечом – так, что я выронила из рук телефон, который по привычке несла в свободной руке. Слава богу, с ним всё в порядке. Падал он у меня не раз.
– Эй, извиниться не хочешь? – крикнул ему в спину недобрым голосом Стас, но парень в толстовке, даже не поворачиваясь, поднял правую руку и лениво показал в ответ средний палец. Просто придурок какой-то.
Голубые глаза Стаса угрожающе темнеют.
– Ненавижу гопоту, – презрительно говорит он.
– Да ладно, – миролюбиво говорю я, смахивая с телефона пыль. – Если в человеке нет культуры, то это его проблема. – Ты слишком милая, Ангелина.
– Не милая. Просто мы не можем быть в ответе за всех, кто остановился в своем развитии, – возражаю я.
Стас смеется, и его лицо снова озаряется солнцем.
Когда на небе появляется ржавый закат, он снова целует меня. Теперь по-настоящему.
Он держит меня за плечи – аккуратно и ласково, боясь спугнуть, сначала просто водит губами по моим, словно пытаясь понять, не буду ли я против, потом осторожно углубляет поцелуй. Он умел – не знаю, сколько губ перецеловал, но сдерживает себя, стараясь не быть напористым. Все-таки этот человек очень хорошо понимает меня, и я благодарна ему за это.
Мои руки лежат у него на груди – я чувствую, как она вздымается, глаза закрыты и дыхание сбивчиво. Однако я ощущаю напряжение – не могу расслабиться и отдаться волнующим ощущениям, не могу отвечать на поцелуи с той же отдачей, что и Стас, не могу найти в себе смелости обнять его, изучать, гладить.
Я чувствую исходящий от него свет, но не могу принять его – мешает
