на местах, – продолжал твердить голос, – Воздушное судно под защитой сияния…”
Полилась успокаивающая музыка. Эклиш был готов поклясться, что это та же самая мелодия, которую ставят на удержание звонка. В окнах было видно, что твари размером со слона уже обходили самолет по кругу и вспышки света ранили их, отбивая желание приближаться, заставляли струпчатые шкуры дымиться. Темные, нелепые и несуразные, с разным количеством ног, голов и хвостов и всеми возможными нессиметричностями и уродствами. Схожей в них была только животная агрессия трусливой стаи падальщиков и пустые глаза.
В Накире резафы – ночная обыденность. Днем само солнце хранило людей, а ночью – каста закатных сияний. Такие как Эклиш несли стражу до рассвета поколениями. Сам парень хоть и проходил обучение, но отказался от подобной работы в пользу более достойного кандидата. А другой профессии на его родине, если ты закатный, не получить. Вот только парень все равно слышал зов поглощенного света и понимал, что готов вступить в схватку, хотя до этого ни разу в жизни его не пускали в битву.
“Да и сейчас они меня не пустят. Не рискнут,” – подумал он, оглядываясь на экипаж.
Темная лавина снесла тварей за окном. Сияние прильнул к стеклу иллюминатора. Там кавалерия безголовых всадников, закованная в темные матовые шипастые доспехи, неумолимо уничтожала все на своем пути. Топтали, рвали и метали. Лошадь и наездник – единое темное существо – кидалось на резафов, противоестественно выгибало конечности, удушая, пробивая и добивая тварей. А потом вставало и трусцой неслось на следующую жертву, сбивая ее с ног.
Та ненависть, с которой твари дрались прямо под окнами, заставила сияние покрыться мурашками и затаить дыхание. Эклиш не хотел наблюдать за подобным, но эта борьба не на жизнь, а на смерть очаровывала его. Как и многих других, кто наблюдал как буквально под крыльями самолета проходило сражение темных силуэтов.
Эклиш раньше только слышал о работе легионов. Людей, способные лепить из ничего тварей, подобных резафам, и управлять ими. Вид их и поведение зависело только от создателя – сражение, творчество, помощи или любая другая цель. На Накире таких людей не было, а если и были, то под солнцем их твари погибали так же, как и приходящие из-за Стыка миров резафы. А тут, на Яргоне, солнце было не таким суровым.
Сейчас, наблюдая за схваткой, Эклиш понял, что резафы его пугали не так сильно, он к ним привык. Ассиметричные морды и оскал не вызывали ужаса. А вот твари, созданные по воле человека и с помощью его фантазии, действительно вызывали тревогу.
Всего пять минут прошло, как все закончилось. “Рады сообщить вам, что боевой легион аэропорта уладил инцидент. Были рады видеть вас на борту…”
Пассажиры захлопали и даже Эклиш, который изначально и не собирался. Прошло минут десять, и пассажиров стали выпускать. Людей пересаживали в автобусы. Не желая толпиться и толкаться Эклиш решил выйти самым последним. Правда, он не сразу нашел свою сумку – ее отодвинули куда-то назад. Сияние
