чувство национальной гордости, но ни его пламенные речи, ни полные лихорадочного патриотизма митинги не радовали независимо мыслящих немцев. Алекс считал фюрера смутьяном, наотрез отказывался принимать его идеи, а объявленную в марте аннексию Австрии воспринимал как опасное проявление неумеренных амбиций. И все же среди покоя полей и лесов Баварии суета Гитлера казалась чем-то далеким и почти ненастоящим. Ничто не могло изменить веками устоявшегося уклада. Как жили люди с незапамятных времен, так и будут жить еще много-много лет, занимаясь все теми же вечными делами. Бури внешнего мира не проникали в благословенную тишину, и друзья утешались мыслью о том, что их дети, внуки и правнуки обретут на цветущей земле надежный и уютный дом.
Молодые графы фон Хеммерле и фон Бинген с детства воспитывались таким образом, чтобы стать аристократами и украшать германскую землю своим присутствием. Судьба наградила обоих щедрым состоянием, о котором они никогда не говорили и редко задумывались. Огромные поместья, трудолюбивые арендаторы и преданные слуги гарантировали и им самим, и их потомкам безмятежную, защищенную от любых неприятностей жизнь.
– Понятия не имею, зачем браться за хозяйство уже сейчас, – поморщился Николас, засовывая в «дюзенберг» длинные ноги, и недовольно взглянул на друга. – Отец проживет еще тридцать лет, если не больше, и прекрасно справится без моего участия. – Он криво улыбнулся. Так с какой же стати встревать? Лучше заняться чем-нибудь другим. Например, завтра с утра поехать в лес вместе с тобой. Но ничего не выйдет: если хотя бы не сделаю вид, что слушаю отеческие наставления, старик ужасно расстроится. – Николас давным-давно знал наизусть все доводы старого графа.
– Бездельник, – насмешливо заметил Алекс, хотя и понимал, что на самом деле друг куда серьезнее и надежнее, чем хочет казаться. Николас искренне любил сыновей и не жалел средств на помощь арендаторам: например, на собственные деньги отремонтировал обветшавшие дома. Он заботился о людях, но в то же время не хотел брать на себя ответственность за земли и фермы: считал сельское хозяйство делом невыносимо скучным и старательно убеждал себя, что отцу эта работа доставляет удовольствие. Да, фон Бингена всецело занимала помощь тем, кому в жизни повезло меньше, чем ему. Но, разумеется, на первом месте для него всегда оставались Тобиас и Лукас – со своими мальчишками он проводил не меньше времени, чем Алекс с любимой дочерью. Преданность детям и веками устоявшимся семейным ценностям скрепляла дружбу.
– Прости за то, что не смогу составить тебе компанию, – извинился Николас, заводя мотор. – Обещаю приехать после ланча и посмотреть, как будешь тренировать своего жеребца. – Вот уже несколько месяцев он с живым интересом наблюдал за процессом обучения молодого липициана и не уставал восхищаться терпением и мастерством друга.
– Впереди еще немало работы, – покачал головой Алекс. – Обещал уже в январе отдать его в венскую школу. Возраст подходящий, но боюсь,
