найти кольцо и последний артефакт. А значит, и у нас было не слишком много времени. Но Алекса надо было вылечить. Я обернулась к нему, лежащему на кровати все еще без сознания, и закусила губу. Как долго он будет восстанавливаться? А что, если он уже не станет прежним? Повернувшись обратно к хозяйке борделя, я ждала ее ответа в надежде, что она не откажет. Мне было страшно за друга, и я понимала, что, если понадобится, буду умолять ее помочь Алексу.
Эмилия смотрела на Ровуса так, словно пыталась прожечь глазами в нем дыру, но в итоге, не выдержав, первой отвела взгляд.
– Ладно, Ровус, будь по-твоему, – кивнула она. – Но на этом мой долг будет погашен.
– Хорошо, – Ровус едва заметно улыбнулся. – А теперь, не могла бы ты попросить принести нам горячей воды и что-то на ужин.
Щеки Эмилии вспыхнули, но, не произнося не слова, она вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.
Я стояла посреди комнаты, внимательно глядя на Ровуса. Он вопросительно выгнул бровь, но я лишь покачал головой. Разговаривать сил не было, я ужасно устала и все, чего мне хотелось – согреться и поспать. А выяснять, каким образом к нему в должники попала хозяйка борделя, было не самое лучшее время.
Ровус огляделся вокруг и, прихрамывая, направился к одной из четырех кроватей, которые стояли по углам комнаты. Я видела, что ему больно, но еще я видела, как он изо всех сил пытается скрыть эту боль. Ровус был сильный. Мне хватило полдня, чтобы понять это, но почему тогда отец отдал трон Эрику?
Я хотела спросить Ровуса о наших планах, но в этот момент дверь снова распахнулась, впуская служанок с бадьей, доверху наполненной горячей водой.
– Ты первая, – кивнул Ровус на незаметную дверь в углу комнаты, куда уже торопились служанки.
– Алекс…
– Эмилия поможет ему, – принц уверенно кивнул в ответ. – Тебе понадобятся силы, принцесса. Иди.
Я бросила не него еще один взгляд и, вздохнув, отправилась вслед за служанками. За дверью оказалась купальня наподобие той, что я видела на постоялом дворе по пути в Кавию, но сейчас я была рада и бочке с водой.
Служанки вылили в нее кипяток и, склонив головы, стояли, ожидая, пока я скину с себя тряпье и залезу в бочку. С трудом подавив стон, я нырнула в воду, позволяя ей сомкнуться над моей головой. Горячая вода согревала тело, расслабляла мышцы и смывала практически въевшуюся грязь и намертво присохшую кровь.
Для того, чтобы мне стать абсолютно чистой и почувствовать себя человеком, воду в бочке пришлось менять три раза. Когда я, распаренная, вернулась в комнату, на одной из кроватей нашлось простое льняное платье, тонкая нижняя рубашка, белье и платок на голову.
– А теплая одежда? – повернулась я к Ровусу.
– Прямо сейчас она тебе не понадобится, – поднимаясь, произнес он.
Я взяла одежду и перевела взгляд на Алекса, все так же неподвижно лежавшего на кровати, и мое сердце дрогнуло от боли. Сколько страданий выпало на его долю, и все это было по моей вине. Ладони непроизвольно сжались в кулаки от злости и ненависти к Эрику.
