контроль. Уже год он не получал ни одной весточки от родных и пришел к выводу, что письма за него отправляет Лисиль. Да и как бороться за справедливость, если при любом удобном случае жена угрожает забрать у него самое дорогое, что осталось в жизни!
В отместку Лисиль, чтобы лишний раз напомнить о себе, он специально доводил каждую новую сиделку до истерики и заставлял женщин бежать из поместья без оглядки. Лисиль же всегда злилась, но упорно искала для него очередную жертву. Это стало их негласной извращенной игрой. Все, о чем мечтала Черная леди Таэроса, как ее называли в светском окружении, это избавиться от общества больного супруга и дождаться его естественной смерти от уникального яда. Поэтому средств на постройку его именного склепа она совсем не жалела.
– Хотите посетить усыпальницу отца? – спросил Гектор, как только свернул на аллею.
Если у дворецкого идеально выверенные квадратные каменные постройки вызывали оторопь, то у Хейла священный трепет. Он знал, что совсем скоро его мертвое сердце вынут из груди, опустят в золотой гроб, а прах заключат в подножие высокой статуи. Знал, что его портреты снимут со стен дома и перенесут в холодный склеп. Покроют плотным слоем прозрачного камня и зажгут в память о нем лампаду. А еще он знал, что кроме родной и единственной дочери его никто и не вспомнит.
– Нет, отвези меня к Леони, – проговорил он еле слышно и устремил взгляд вперед. Там, в самом конце аллеи по его приказу возвели скромное строение. Лисиль изначально была против, посчитав это решение осквернением всего рода Эгертон, но Хейл настоял на своем и ни разу об этом не пожалел.
Чем быстрее он лишался здоровья, тем чаще посещал место памяти его первой жены, единственной женщины, которая подарила ему ребенка. И пусть там не было ни частички ее тела, он верил, что ее душа приходит, видит его и слышит.
– Может, сегодня не стоит? – неуверенно попытался отговорить хозяина дворецкий. Обычно, после посещения усыпальницы степной драконицы, Хейл тревожно спал. Его мучали приступы, от которых он громко кричал во сне, отчего Лисиль откровенно злилась.
– Вези, – отозвался лорд.
Внутри было темно и сыро. Больше некому ухаживать за заброшенным склепом со статуей низкорослой худощавой девушки, чьи черные волосы, как и при жизни, расплескались по хрупким плечам локонами.
Гектор наспех зажег круглую лампаду, и склеп наполнился желтоватым светом. На портретах заиграли блики, а у Хейла сердце сжалось от боли, скулы свело и в глазах защипало от накатывающих слез.
– Я буду ожидать снаружи, – бросил Гектор и поспешил выбежать на улицу, оставляя хозяина наедине с собственными мыслями.
– Это снова я, моя пушинка, – вспомнил, как ласково называл жену в минуты единения и улыбнулся. – Виноват перед тобой… да что тут говорить, сама знаешь. Местью был отравлен, упивался ею и ошибку страшную совершил. Постоянно
