я ничего не увидел среди новостей. Впрочем, похоже, все началось минуты три-четыре назад и еще не успело попасть на первые полосы и голубые экраны.
«И ведь ничего и не успеет попасть», – подумал я огорченно.
В телевизор, это точно. Все новости проверяются и редактируются, в живую мало что выходит. Может за оставшиеся десять минут что-то и появится в интернете, лучше, попивая местное неплохое «Жигулевское», обновлять каждую минуту новости, авось что-то я успею прочитать до этого страшного момента, когда эта самая Система проявит себя во всей красе.
А что я могу прочитать в сети?
Советы, что делать при конце света. Типа, закрыть окна и не подходить к ним, выключить газ, электричество и воду, приготовиться к эвакуации, хотя бы в подвал своего дома и найти ключи от него. Собрать документы, ключи и деньги, аптечку еще. Продукты на неделю и туалетную бумагу, еще бутылку с водой.
Это на случай ядерного удара, хотя, если придется умирать потом медленно и мучительно в засыпанном подвале – так себе идея. Дом у меня относительно высотный, двенадцать этажей, забыл уже какой номер серии, продвинутой и комфортной для времен социализма. Построен для ответственных работников Горисполкома и горкома партии, разбавленных нечастыми передовиками производства и редкими многодетными очередниками, как все и происходило в восьмидесятые годы, на излете правления коммунистической партии Советского Союза.
Дед работал в Горисполкоме чиновником по хозяйственной части и смог получить приличную двушку, которая мне и досталась по наследству. Больше всего я переживал после смерти бабушки, которая просто любила меня и радовалась моим успехам вместе со мной, успокаивая в случае неудач, в основном на спортивном поприще. Вот за учебу никогда не ругала в отличие от сурового деда и родителей.
– Учеба, внучок, далеко не самое главное в этой жизни. Главное ‒ каким ты человеком и мужиком вырастешь! – так часто приговаривала она, гладя меня по голове.
Дом стоит на удачном промежутке между центром города, в основном сталинской застройки, и относительно новыми районами хрущевок и брежневок, уходящих стройными рядами к окраинам, занятым частным сектором. То есть и до центра метров пятьсот, и до плотной застройки метров пятьсот, а прямо перед моими окнами и вокруг дома раскинулся городской парк. Плохо, что магазинов не так много вокруг. Хотя, два сетевых магазина есть на расстоянии десяти минут пешком, куда я хожу за продуктами и пивом. Ночник в нашем доме тоже имеется, на цокольном благоустроенном этаже, правда, дела в нем идут так себе ‒ цены высокие и маленький ассортимент мало кому нравятся. Хозяин, азербайджанец Мамед, выживает за счет торговли по ночам паленой водкой из-под полы.
И, наверно, чего-то еще.
Я иногда покупаю там только мелочь, обычно осенью и зимой, когда лень тащиться в ненастье и морозы к сетевым универсамам, чтобы сэкономить копеечку.
Живу только на свою зарплату ‒ сорок тысяч с премией. Для нашего не очень большого города на Среднерусской
