style="font-size:15px;"> – Прости.
– Никогда.
Северин смутился.
– Я не христианин. Мне и не нужно глобальное прощение. Я лишь причинил боль своим вопросом и извиняюсь за это.
Ведьма открыла глаза и наконец-то разжала рукоять сабли.
– Не смейте ругаться, идиоты.
Андрей же молчал, глядя в окно, лицо его было примерно такое же, как у Ножа.
– Гляньте, какая потеха. – сказал он.
Трое волшебников смотрели в окно на Веру Павловну, в ярости пытающуюся сбросить с себя блестящий на солнце колпак. Освобожденные Вороновы устроили оживление в кроне сливы, заговорили наперебой. Сверху на клетку села пеночка и высоко присвистнула, будто хихикнула.
– Ой. Это же Сема Воронов. – сказал Северин.
Сема был один из трех Мечников в городе, способных забраться на восьмерку. Правда, в отличие от Майского, ему приходилось срезать веки и он навсегда обращен в птицу. Остальные родичи Воронова глядели черными глазами, свистели, подбадривая смелую пеночку, сидящую спокойно на мотающуюся из стороны в сторону и принимающую удары плоских ладоней клетку.
Нож протянул Северину сигарету, но из темноты ее перехватили тонкие пальцы Аделаиды. Андрей отошел от окна. Вслед ему обернулся Нож.
– Не знаю, как у вас с Северином принято, но мне, как человеку, мужчине и как магу очень бы хотелось услышать от тебя объяснение, Андрей.
– С удовольствием, Нож. – разбудил в себе бодрость мужчина. – Больше всего на свете люблю рассказывать о себе. Сейчас в моей жизни снова появилась одна давняя знакомая. Настолько давняя, что можно сказать, из прошлой жизни.
– Надеюсь, она не из бессмертных чудовищ? – строго посмотрел маг ветра.
– Нет. Я что, похож на того, кто совершает одну и ту же ошибку дважды?
– Ты похож на человека, который занимается этим все время. Это свойство приходящих магов. Из жизни в жизнь. Одно и то же. Иначе не вернешься.
Андрей улыбнулся.
– И много ты видел приходящих магов кроме меня?
Нож улыбнулся в ответ, но ничего не ответил. Андрей же продолжал.
– Prosecutor veritas был не на меня. А был заказан, чтобы уничтожить мою теперешнюю страсть. Я не мог этого допустить, поэтому мне пришлось делать транспонированного доппеля, то есть раздваивать ее, а не себя. Если бы это не сработало, мне бы было очень приятно наблюдать казнь Вороновых. Поэтому я дал ход делу. Все же увечия мне пришлось нанести себе самостоятельно, чтобы было ощущение, что я дрался и победил. Как я понимаю, Северин услышал, о чем щебечут птицы, – подросток кивнул, – и если бы Вера спросила их о цели чар, всем бы стало неловко. Поэтому они сейчас ничего не смогут сказать. Они – птицы в лесу. Прокляты, безусловно, но живые.
– Там есть кому о них позаботиться. – сказал Северин.
– Ты о нем? – показал Нож на окно. – Вряд ли он будет этим заниматься.
– Не хотите "Песню храбрых"? – вдруг сказал Андрей.
Майский отвернулся от окна.
– Нашему Дому нельзя
