ему обвинительный приговор, после чего сердце отдавалось на съедение страшной богине Ам(ма)т – «Пожирательнице», чудовищу с телом гиппопотама, львиными лапами и гривой и пастью крокодила. Если же чаши весов оставались в равновесии, покойный признавался оправданным.
Отчего греховное сердце должно было быть легче (или тяжелей) пера Маат, строго говоря, неизвестно, есть только гипотезы. Так, например, ряд египтологов придерживается мнения (разделяемого и автором), что весы служили для загробных судей своеобразным «детектором лжи»: взвешивание сердца производилось не после «Исповеди отрицания» и второй оправдательной речи, а одновременно с ними – на протяжении всего допроса сердце покоилось на чаше весов, и если умерший оказывался виновным в каком-либо из преступлений, то, едва он начинал клятвенно утверждать обратное, стрелка немедленно отклонялась.
Автору представляется, что древнеегипетское мифическое действо взвешивания сердца символически выражает духовный смысл исповеди как таковой, смысл, одинаковый, по-видимому, во всех религиях, независимо от различий внешней атрибутики исповедального обряда.
Давно замечено, что человек, совершив дурной поступок, невольно (этот процесс бессознателен) ищет, а значит, и находит, оправдание, суть которого обычно сводится к тому, что поступок был вынужден обстоятельствами, а не совершен свободной волей. Рассказывая о таком поступке или вспоминая о нем, человек испытывает потребность привести оправдывающие его доводы; если же у него отсутствует такая возможность, им сразу овладевает некое внутреннее беспокойство, неудобство. В художественной литературе множество раз описано, как в такой ситуации хочется «отвести глаза», «сменить тему разговора» и т. п. Обряд же исповеди как раз и не допускает всякого рода оправданий – только «да будет слово ваше: “да, да”, “нет, нет”; а что сверх этого, то от лукавого». Таким образом, убедивший себя в собственной безгрешности (или, применительно к христианству, в искренности своего раскаяния в грехе) человек, заявив о своей безгрешности (раскаянии) вслух и будучи лишен возможности что бы то ни было добавить, сразу почувствует это самое внутреннее неудобство – «сердце изобличит ложь», и стрелка весов отклонится.
Эннеада оглашала оправдательный приговор, и бог Тот записывал его. После этого умершему говорили:
– Итак, войди. Переступи порог Чертога Двух Истин, ибо ты знаешь нас.
Умерший целовал порог, называл его (порог) по имени, произносил вслух имена стражей и наконец вступал в Великий Чертог, где на троне восседал владыка мертвых Осирис в окружении других богов и богинь: Исиды, Маат, Нефтиды и сыновей Хора.
О прибытии умершего объявлял божественный писец Тот.
– Входи, – говорил он. – Зачем ты прибыл?
– Я пришел, дабы возвестили обо мне, – отвечал покойный.
– В каком состоянии ты пребываешь?
– Я очищен от грехов. <…>
– Кому я должен возвестить о тебе?
– Возвести
