Андрееву-Бурлаку.
Свою рассказчицкую деятельность Андреев-Бурлак начал с жанра «сцен из народного быта», с того же жанра, с которого начиналось творчество Горбунова, как рассказчика. Но Андреев-Бурлак не копировал Горбунова, как это делали многие из его подражателей, даже именовавшие себя Горбуновыми или Горбунчиковыми, не перенимал репертуара Горбунова, а впитав в себя методологические и эстетические принципы жанра стал сам сочинять рассказы на материале народного быта, «Волжские рассказы», и исполнять их.
Совершенно своеобразный путем освоив принципы дальнейшего развития горбуновского жанра, Андреев-Бурлак перешел от импровизационного рассказа к литературному, взяв для своего нового жанра «Записки сумасшедшего» Гоголя.
В исполнении «Записок сумасшедшего» Андреев-Бурлак перевел рассказ из реальных обстоятельств в художественные, то есть в «предлагаемые», но достиг этого только благодаря специфике взятого им литературного материала, который давал возможность реалистическими средствами актерского творчества одному актеру создать спектакль, где образ создаваемого им лица рассказывает, обращаясь не к реальным, а болезненно воображаемым им партнерам.
Именно образ сумасшедшего дал возможность одному человеку разрешить противоречие жанра образного рассказа при полном сохранении достигнутой Горбуновым конкретизации образа рассказчика, поставленного в предлагаемые обстоятельства.
Не случайно, поэтому, актеры, стремившиеся овладеть жанром Андреева-Бурлака, либо обращались к «Запискам сумасшедшего» Гоголя (Правдин,[18] Лебедев, Горин-Горяинов и многие, многие другие), либо разыскивали других сумасшедших. (В репертуарных сборниках того времени мне удалось разыскать 14 монологов сумасшедших, ужасных по своим литературным качествам).
Не случайно поэтому многие из современников Андреева-Бурлака оценивали его исполнение «Записок сумасшедшего» не как логическое развитие жанра Щепкина, Прова Садовского и Горбунова, а как совершенно случайное актерское открытие, подсказанное самим гоголевским материалом.
Вот, например, что писал об этом исполнении В. В. Стасов в своей заметке «Иллюстрации сумасшедшего» Гоголя:
«Одному из лучших наших драматических артистов г. Андрееву-Бурлаку, столько любимому и ценимому Москвою, пришло в голову исполнить на сцене, в костюме и со всей драматической обстановкой «Записки сумасшедшего» Гоголя. На нескольких частных сценах и в Москве, и в Петербурге этот талантливый художник имел такой огромный успех, что его стали уговаривать снять с себя фотографии в целом ряде наиважнейших сцен и поз… И как я подумаю, ведь какая странность! Гоголь никогда и сам не воображал, чтобы однажды его гениальные «Записки сумасшедшего» появились на сцене. Надо было, чтобы прошло целых 50 лет, и только тогда бы талантливый человек вдруг догадался, что в этих записках лежит сущий клад для актера. А сколько до сих пор было у нас драматических
Московский актер Правдин начал исполнять «Записки сумасшедшего» в то же время, когда начал исполнять их Андреев-Бурлак. На этом основании шли споры о том, кому принадлежит первенство в исполнении этого произведения
