тысячью болей во мне? Ты где-то упомянула мою мужскую психологию собственника. Она в том, чтобы заставить тебя любить меня в себе. Я не могу жить иначе. Меня ничто и никто не сможет заставить любить тебя чуть слабее или чуть сильнее. Я в силах сделать так, чтобы в твоих глазах, и в глазах всех людей, в любой ситуации, я остаюсь с высоким правом любить тебя. И еще ты должна знать, что я не смогу подарить тебе обычного бабского счастья со всеми его атрибутами. Мы оба далеки от этого. На всё это навешен ярлычёк: «уценено». Надеюсь, что в нашей семейной жизни будут другие ценности.
Я жду твоего ответа, как приговор нашей любви. Ответь на него. Мы как бы стоим на пороге нашей будущей жизни с поднятой ногой. Стоять в такой позе долго нельзя. Нужно сделать шаг или захлопнуть дверь. Но как при этом не наступить на то Прекрасное, что мы уже перечувствовали вместе? Твой в самом прямом смысле этого слова. Я.
20 ноября 1974 г. Москва. Наталья: Милый Симон!
Наконец-то я угомонилась. Сажусь, трельяж открыт, но это не рояль. Зажигаю свечу и вспоминаю, как семь лет назад мои трагические стихи помогли мне осмыслить первый серьезный «провал» в моей жизни. Даже не знаю, куда бросила эти стишки. За глупые поступки надо отвечать. Самооценка была повержена. Казалась, что вернуть радостное восприятие жизни не реально! Но вот смотрю на себя, и вижу, что глаза блестят, и Душа вернулась в моё тело, и чувствует себя прекрасно.
Ты видишь, занимаюсь самолюбованием, но клянусь, лишь констатирую, что сумела залечить старые раны и обиды. А главное никого не виню – прожила тот кусок жизни, который сама выбрала. Значит сама думай, как жить дальше. Хотелось бы освободиться от ежедневной поденщины, надо написать что-то большое: повесть, пьесу, сценарий. Знаю, что надо, но не хватает силы воли сосредоточиться, не отвлекаться на быт, мелочи и бесконечные заботы с ребенком. Сознание, как маятник, качнётся сильно в сторону и спрыгнет на лужайке вдохновения – а ты должен поймать его и выдать прекрасно сформулированную мысль. А вот и живой пример, как важно сосредоточиться… Вот тебе акростих: СИМОН Ш.
Статен, могуч, нежен и добр
И богам он с Олимпа подобен,
Молод душою как юный прелестный Амур.
Оды слагает легко – сладкозвучные рифмы,
Недра земные распять разум всесильный дерзает.
Ширятся очи, когда струны кифары лобзает…
Под окном смеются влюбленные, молодцы, хотя уже час ночи…Это ли не прекрасно! Как говорит наша подруга Элька. Обнимаю, Лю!
20 ноября 1974г. Новосибирск. Симон: Моя родная девочка!
Сегодня получил сразу два письма от тебя, потеплело где-то глубоко. Никогда не думал, что бумага, на которой написаны знаки, может вызвать странное переплетение ощущений, вплоть до физической близости. Мои письма к тебе рождаются сложно и порой мучительно – это иногда взрыв, а порой как тяжкий труд рудокопа. Ты придумала интересную метафору: «Мои письма заставляют тебя дозревать». Разве это не здорово? Но знаешь, в письмах трудно врать – человек лишён жеста, взгляда, модуляций голоса, – всё это надо выразить словом.
