Ведь твоя дружба для меня дороже любви любой другой девушки.
Он спохватился и быстро замолчал, чтобы не сболтнуть лишнего. Он и так уже напугал эту милую хрупкую девушку. Довёл её до дрожи. Неужели она и в самом деле его боится? Может быть, ей неприятно его лицо с ниточками не очень заметных, но всё же явно портящих общее впечатление шрамов на лбу и щеках, оставшихся после аварии, и с невидящим глазом, выделявшимся своей мутной радужкой? Интересно, поняла ли она, что его глаз с некоторых пор перестал различать свет? Во всяком случае, если и поняла, то не подаёт вида. Умело прячет свою неприязнь, всячески маскируя её следы. Это можно назвать как угодно. Сочувствие. Жалость. Желание помочь другу – именно другу, – поддержать его в трудный период. Но это не то, чего втайне ждал от неё Влад, на что он всё это время надеялся и упорно продолжает надеяться до сих пор, хотя умом и понимает всю невозможность, всю абсурдность этих своих надежд.
– Только… Обещай мне, что будешь рядом. Всегда. Что бы ни случилось.
В голове Лады снова и снова звучали эти простые, искренние и вместе с тем необыкновенно волнующие слова. Как долго Лада ждала от Влада чего-то подобного! Как боялась, что она никогда в жизни не сможет этого добиться! И вот теперь это произошло. Он сделал этот первый шаг. Лада видела, как трудно ему было на это решиться, понимала печальную подоплёку его сомнений. Но он решился. Ещё немного – и он признался бы ей в любви. А она! Боже, какая законченная идиотка! Она почти оттолкнула его!
Лада лишь задним числом поняла, какую несусветную глупость она только что совершила. Проклятая застенчивость и девическая гордость! Зачем они вообще нужны? Чтобы ломать жизни беспечным дурочкам вроде неё? Теперь уже поздно оправдываться и распускать нюни. Он увидел её замешательство, её естественные сомнения в том, что ей наконец-то выпало такое долгожданное, такое выстраданное счастье, – и истолковал это по-своему, предложив ей дружбу.
Это всё, чего она добилась. Дура! Какая же набитая дура! Теперь даже если наплевать на всё, обнять его и никогда никуда не отпускать – он не поверит. Какой-то паршивенький червячок сомнения будет точить его постоянно. Ведь она повела себя как последняя кретинка. Лада содрогнулась от омерзения к самой себе, к тому непростительному малодушию, которое она проявила. Влад был так близко! А теперь настолько же бесконечно далеко. И в этом целиком и полностью её вина. Она никогда себе этого не простит!
А с какой потрясающей находчивостью, взрослостью зрелого мужчины и поистине завораживающей деликатностью он вышел из того щекотливого положения, в которое она – пусть и неосознанно, помимо своей воли – и всё же его поставила!
– Ну что ты, глупенькая. Не бойся. Я всего лишь прошу тебя быть рядом в качестве друга. Это ведь не так уж и сложно. До сих пор ты исполняла мою просьбу превосходно. Теперь я набрался смелости, чтобы её озвучить. Только и всего.
Конечно. А чего она ещё ждала? Лада нутром чувствовала, какую боль ему причинила. Этого ей не искупить даже ценой своей жизни. Кретинка!
