Самсона соблазнит, обманет, и предаст в их (врагов) руки какая-нибудь путана посмазливей!
Вот тоже – тот ещё метод борьбы с героями. Вообще, если разбирать большинство либретто (сюжетов) опер, выясняется масса идей и действий, которые обычному человеку покажутся бредом, или полной ерундой. Так то – обычному…
Ветераны басовой группы с наслаждением пронаблюдали, как все, кого так старались «качественно» убить, встают, и, кряхтя, пытаются унести со сцены главного какашку, которого уж Самсон-то «убил» от души! Вот само-то «унесение» и интересует всех – всегда!
Весит Пухитдинов действительно – далеко за 150 кг. (Ещё бы – однажды на спор он съел за раз семьдесят (!) палочек шашлыка! И было, куда его – да и добавку! – разместить!)
И мимансы не подкачали! (Да что говорить про Туркмаса, если они даже сорокакилограмовую балерину уносят вчетвером! Да и то, когда удаётся её поднять с полу. Однажды на опере-балете «Дилором» они-таки уронили одну из бедных девочек так, что стук головы об доски оказалось явственно слышно даже на галёрке! Смеялись все. Правда, громче всех ржала сама балерина. А хор даже петь не смог – так старались сдержать смех, и не корчить рожи).
Разумеется, поднять «выскальзывающее» полуторацентнеровое тело в одной юбочке и матерчатой «кирасе» мимансам не удалось!
И пришлось им «уносить» своего предводителя за кулисы в-основном волоком, за ноги (!), да так, что юбка задралась на голову! А уносить-то – надо! Потому что музыка и действие продолжаются! И должны выйти другие артисты, на следующую картину.
Туркмас здорово возмущался, расхаживая туда-сюда за кулисами, и ожесточённо жестикулируя. Слышно оказалось даже в зале. Хор «поддерживал» его возмущение как мог – ехидными шуточками и показом больших пальцев! Ещё бы! Примерно такой казус все и предвкушали, чтоб уж было что повспоминать на пенсии.
Но поскольку Туркмас один из немногих реально умных, реально ветеранов, и с реальным чувством юмора, то за кулисами чуть позже он ржал громче всех. А так как его участие в спектакле на этом заканчивалось (Ещё бы – убили же!), он отправился отмечать «событие» в «Ферузу».
«Феруза» – это такой кабачок, практически сразу рядом со служебным выходом, где театральные работники достаточно часто отмечают премьеры, дни рождений… Или просто зарплату. Да, бывали годы, когда и получение её, родной, представляло большую проблему – задерживали на недели…
Снова хор выходит на сцену. Вторая, лирическо-драматическая, картина, почти без перерыва следующая за первой, условно считавшейся «динамической», начиналась с так называемого хора стариков-евреев.
Хотя в буквальном смысле на эту роль подходило только три человека (включая наших настоящих евреев, и Артёма, которого даже доброжелатели и старые друзья называли не иначе, как старым еврейским татарином), а остальные ну никак не похожи, участвовать приходится всё равно – всем мужчинам. Надо же петь!
Хор тоже красивый. Народ
