молодой подпоручик вытянулся и отрекомендовался:
– Ваше высочество! Честь имею представиться по случаю прибытия к новому месту службы! Подпоручик Норкин, честь имею!
Андрей цепким взглядом оглядел прибывшего. Вроде молодо-зелено, но нет. Нашивка за ранение. Два солдатских Георгия на груди. Значит, воевал и в офицеры попал уже после Великой войны. Знак Мариупольского военного училища. Стало быть, окончил факультет военной журналистики. А в Мариуполе готовили отнюдь не просто пропагандистов-агитаторов, там именно что военная журналистика со всеми вытекающими. Там всё серьёзно. Эти, мягко улыбаясь, душу вынут незаметно. А потом книгу о тебе напишут. И хорошо, если только книгу.
– Подпоручик, позволю себя осведомиться, какими судьбами вы в наших краях и почему именно в наших?
Тот вытянулся ещё больше.
– В связи с началом войны наш курс, как освоивший две трети учебной программы, прошел полевые испытания и был выпущен досрочно по ускоренной программе. По прибытию на Дальний Восток в штабе получил право выбора места службы. С замиранием сердца и внутренним восторгом в качестве дальнейшего места службы мной был выбран ваш легендарный лейб-гвардии кавалергардский его всесвятейшества и величия бронетанковый полк! В штабе полка меня приписали к вашему батальону!
Комбат капитан Романов хмуро оглядел прибывшего.
– Вот скажи, подпоручик, что мы тебе плохого сделали, а? Или ты считаешь, что мы рады видеть писаку в своих рядах? Зачем ты мне здесь? Езжай обратно в свой штаб…
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ДВОРЕЦ ЕДИНСТВА. КВАРТИРА ИХ ВЕЛИЧЕСТВ. 29 октября 1921 года
Нельзя сказать, что из-за двери квартиры их величеств не доносились никакие звуки. Начальник Службы безопасности дворца генерал Климович тихо прикрыл за собой дверь внешнего периметра. Пришлось сегодня посты охранения отвести на лишние пять-десять метров дальше от квартиры, оставляя между охраной и особами лишние закрытые двери. Конечно, шептаться при дворе будут всё равно, но нечего зря искушать подчиненных. Охрана усилена и внутри дворца и снаружи.
А звуки, ну что звуки? Завидовать государям следует молча.
ЯПОНСКАЯ ИМПЕРИЯ. СЕВЕР КОРЕЙСКОГО ПОЛУОСТРОВА. 30 октября 1921 года
Норкин резкими движениями оправил форму и с вызовом посмотрел на великого князя.
– Смею заметить, ваше высочество, что я такой же ветеран, как и подчиненные вам солдаты и офицеры. Труса не праздновал и пулям не кланялся. Служу там, куда направило меня наше святое Отечество, служу верой и правдой, и я никому не позволю унижать то поприще, которое избрала для меня судьба.
Андрей хмыкнул про себя. Ершист этот Норкин. Но явно не рохля и не маменькин сынок. Вслух же спросил:
– Ну так и зачем ты мне здесь нужен?
Норкин упрямо смотрел на начальство, отвечал коротко и сухо:
– Ваше высочество, как часто гримасы войны и прихоти штабного начальства оставляют истинных героев без славы… Как часто общество не знает о свершениях
