головами, в сторону Интерфейса. С такого расстояния тот напоминал червя или змея, наполненного медленно разгорающимся светом и подвешенного близ края пустых полуразрушенных улиц и зданий, составлявшего, за вычетом уже полностью разрушенного трущобного района, Лос-Анджелес. Змей. Интересная метафора, подумал он, ведь, вопреки неизбежному функциональному цинизму, вечеринка имела и квазимистическое обоснование. Откуда-то из тьмы раздался слабый гортанный звук. Это храпел в отключке малыш Моррис. Асуза пошел на звук.
– Всего лишь счастливая шайка убийц, – сказал он темноте, отстегивая от лежащей пластом фигуры Морриса небольшой переносной телевизор и подключая его к одной из вездесущих розеток кабельной сети – живой нервной системы лос-анджелесского трупа. «Благословен будь Джон Мокс, – подумал он, – и его раздутое до размеров округа Ориндж эго – протянуть кабельное телевидение в трущобы даже вопреки тому, что шансы заполучить там новообращенных в свою секту были ничтожно малы». Он включил телевизор, и трапециевидный участок крыши озарился мягким серым сиянием.
– Сутенер, – сказал Лесли. Он его так и чуял: раз увидишь таких – потом отличаешь безошибочно. Лесли следил за фигурой с большим черным чемоданом, медленно движущейся им навстречу с другой стороны захламленного Интерфейса. Фигура смешалась с толпой.
– Он не местный. Может, из Нью-Йорка.
– А? – переспросила шлюха, державшая его за руку. Малышке было восемнадцать. В ЛА она заявилась неделю назад, на следующий день после своего дня рождения.
– Вон тот чувак, – сказал Лесли, указывая на худощавую фигуру, которая на миг вынырнула из толпы на противоположной стороне улицы.
– Он сутер?
– Ага, но не местный.
Она задумалась.
– А что он тут делает? – спросила шлюха. – Никто ж так далеко не летает, кроме больших шишек из КУВП и военных. Ты уверен, что он из Нью-Йорка?
Улыбаясь, он разглядывал тесные ряды книжек с иероглифами на стойке рядом с порнушечной лавкой. За их с девушкой спинами лениво извивался и подергивался Интерфейс. Яркие обложки, розовые, словно сладкие драже, привлекали его. «Как зелье, – подумал он, – разбавленное зелье, двумерное зелье». Мысль эту он счел вполне удовлетворительной.
– А откуда еще? – добродушно поддразнил он ее. – Разве что из Финикса?
– Ну ладно, пускай из Нью-Йорка, но что он здесь делает? – «По крайней мере, – подумала она, смотря на Лесли, – настроение у него хорошее. Такой длинной беседы у нас еще не бывало».
Лесли пожал плечами:
– Кто его знает? Я за ним наблюдал уже с десяток раз. Шляется вдоль Интерфейса. Похоже, ждет чего-то или кого-то. Важного. Если сутенеры на трансконтинентальных летать стали, значит, точняк что-нибудь готовится.
Вдруг он задумался, но никак не мог подобрать нужных слов, чтобы описать ощущение присутствия прежде недоступных уровней сутенерства за этим первым барьером, который
