она нам другом, времени на такие нежности нет, к огромному моему сожалению, еще пора что-то решать с парнями, начинающими поднимать головы от земли.
Или я решаю свои вопросы про чужие жизнь и смерть, особенно близко подобравшиеся к этим парням. Или придется их гасить на месте, если они не согласятся на мои условия.
Поэтому я поднимаюсь и быстро перебегаю поближе к обоим защитникам банды, которые уже пришли в себя и не видя никого перед собой, снова вцепились в свои ружбайки и пытаются метиться хоть куда-то.
Я пока зашел к ним справа, стою опять за толстым стволом, спокойно ожидая, чем еще ответят бандиты на начавшийся бой на краю поселка и звоню Ире.
– Смотрю обстановку. Этих двоих контролирую, – сразу же говорю в ответивший смартфон, – Что там в доме?
– Стрелок сначала спрятался, только потом вылез. Больше никого не видела, – отвечает подруга.
– Сейчас подойду к парням и разоружу их. Не стреляй в ту сторону.
– Хорошо. Кстати, я вижу, как ты закрываешь своим невидимым телом этот ствол дерева, – предупреждает меня Ира и я задумываюсь, теперь понимая, что не стоит так уж сильно светиться перед взглядами напряженно ждущих людей.
Какое-то непонятное прозрачное пятно, перекрывающее приметные ориентиры – вызовет неминуемое желание проверить его метким выстрелом.
Движения никакого нет на дороге и в домах тоже, но это понятно – враги напряженно ждут нас.
– Так, – думаю я, – Ситуация складывается определенно патовая.
Я могу передвигаться по поселку, мне мешают высокие заборы, множество собак, которые раньше точно имелись в каждом дворе. Но насколько я помню по рассказам пленников, многих из них пришлось пострелять во время умиротворения поселка, только часть все равно осталась, особенно мелкие зловредные голосистые моськи.
Сидящие в засаде «мобилизованные» меня не заметят и пропустят, вопрос тут в том, смогу ли я со стопроцентной вероятностью вычистить всех до одного, чтобы могла пройти Ира, желательно – без всякого риска.
Не уверен.
Раз не уверен, тогда не буду рисковать дорогой мне девушкой и грозной уже боевой единицей совсем. Сам займусь зачисткой поселка от братвы, тем более я сильно надеюсь, что застреленный мной около машины мужик как раз являлся одним из членов банды.
Я подхожу к парням, все еще напряженно целящимся куда-то из своих ружей, немного сзади и спокойно говорю:
– Оба! Бросили ружья, руки вдоль тела. Кто дернется, сразу убью.
Один, который ближний ко мне, пробует на рывке повернуться и получает удар саблей плашмя по черепу, второй замирает на месте, убирает руки от оружия и ждет, вытянув их вдоль тела. Это он правильно поступает, его я держу на прицеле и не собираюсь проявлять милосердие в его личном случае.
Это еще большой вопрос, нужны ли они мне в плену. Пока требуется только информация из первых уст.
Я собираю с асфальта оба ружья и командую:
– Давай, бери его
