переводят?! Но тут Пёс, как будто услышав мысли своего благодетеля, умильно повернул голову и тоненько заскулил. «Благодарит!» – решил Кот и, задрав голову ещё выше, открыл дверь одной левой передней. Устав работать при своих питомцах привратницей, Яга заколдовала её так, чтобы сама отворялась – от прикосновения лапы. Правда, только кошачьей. Пёс был слишком дурашлив и ненадёжен.
Уже через две минуты спесь Кота сдуло непутным ветром. То есть непопутным… Пёс так припустил от подъезда, что Кота, старавшегося от него не отставать, почти моментально замучила одышка. И лап у него стало как будто очень мало. Как иначе объяснить, что Пёс на своих четырёх несётся как угорелый, а его благодетель плетётся в хвосте? Очень скоро оказалось, что бежит друг человека (ясно же, что не кота!) не к ближайшим кустам. И даже не в парк. А куда-то во дворы, к детской площадке. Вот беспредельщик! В песочницу норовит справить свои дела, что ли? Это как-то… приходится признать, что по-кошачьи. Приплыли! Кот сразу почувствовал себя никудышным воспитателем.
– Стой! В кусты давай, в кусты! – завопил усатый.
Но на его утробный вой отозвался не Пёс, а мальчик, вскарабкавшийся на горку.
– Мама, там кися за бакой безит!
Пёс нырнул под лавку, Кот влетел за ним.
– Петя, ну что ты придумываешь? – раздался женский голос.
Почему-то Кот вспомнил, что очень любит поохотиться на досуге на воробьёв. И даже рискует напасть на наглую ворону иногда. Кажется, всегда на одну и ту же… Странные ассоциации, конечно. И с чего бы?
– Ты на солнышке перегрелся? – продолжил голос. – Пойдём домой тогда. Настя, собирай игрушки!
– Мам, ну ещё чуть-чуть! – отозвался тоненький девчачий голосок.
– Хорошо. Но только десять минут, не больше!
Ну вот, опять… Кот, пытаясь сосредоточиться, прикрыл глаза. И тут же перед его внутренним взором возникла Жар-птица. Вот на чей клёкот походил женский голос! Кот затаил дыхание. Не может быть!.. Открыв глаза, он натолкнулся на красноречиво вопивший взгляд Пса: «Это я, я, я её нашёл!»
Дальше – дело техники. Дождались, когда двуногие соберут свои пожитки, проследили до подъезда. И – бегом домой, к Яге. Та благополучно распуталась сама и лежала в позе трупа. «Шавасана» называется. Её старушка, что и говорить, больше всего любила. Мир и покой снизошли на кошачье-собачью благодетельницу – ровно до того момента, как оба четвероногих ворвались к Яге. Пёс просто лаял, а Кот пытался его переорать.
– Жар… Гав-гав-гав! Птица! Ррррр! Она… ГАВ! В соседнем… Ууууу! Живёт.
Яга не была бы Ягой, если бы не поняла, что Кот имел в виду. Глаза её радостно вспыхнули, а потом взор старушки затуманился.
– Раз в сто лет рождается Жар-птица. Несёт она свет, но он может быть нестерпимо ярким. И опасным. Для всех, – произнесла она наконец.
На следующий день Пёс привёл Ягу к подъезду высотки, где на 17-м этаже свила себе гнездо Жар-птица по имени Галина. Ещё через два дня Прасковья Никитична (одно
