хоть кому-то удавалось сделать? – я задал это вопрос автоматически, даже не рассчитывая на утвердительный ответ, однако Тоби неожиданно кивнул:
– Да, была парочка случаев. Сначала одна девчонка смогла доказать докторам, что у нее все в порядке с головой. Она просто припадочная была, в беспамятстве всякое вытворяла. Ну, Гроссман быстро выяснил, что все это лечится, и отпустил ее. Потом был еще один мужчина, его тоже отпустили. Потом, правда, выяснилось, что с ним промашка вышла – он, как только на воле оказался, задушил несколько людей, а после и сам повесился. Так что тебе в определенном смысле не повезло – после того случая папаша наш двадцать раз подумает, прежде чем кого-то отпустить на свободу. Но попытка не пытка, может быть, у тебя и получится его убедить.
– Надеюсь на это. А ты почему здесь оказался?
– О, мой случай уникальный, – с гордостью ударил себя в грудь Тоби. – Я, знаешь ли, люблю наблюдать за тем, как умирают люди. Да ты не пугайся так, я только смотрю, никого не трогаю.
Наверное, на моем лице было написано что-то такое, что рассмешило моего собеседника – хохотнув, он взял первый попавшийся стул и сел на него, знаком предложив мне последовать его примеру. Подумав, я решил, что такой тщедушный человечек вряд ли мог представлять опасность, но, тем не менее, сел немного поодаль. Заметив это, Тоби театрально закатил глаза к потолку и, всем своим видом показывая, как ему надоело повторять одну и ту же историю бесчисленное количество раз, тем не менее, приступил к рассказу.
– У меня это с раннего детства. Гросман говорит, это генетическая аномалия. Еще когда я был совсем ребенком, меня привлекала сама смерть как явление. Казалась мне интересной, понимаешь? Помню, как-то телега переехала котенка, и он умер не сразу. Так вот, когда мои родители увидели, как я наблюдаю за его агонией, то сразу обратились к врачам. Но те сказали, что это нормально для моего возраста, и родители успокоились. На время, конечно. Потому что вскоре они опять застали меня за тем же занятием. Наверное, они подумали тогда, что я сам подстроил все, но это не так, честное слово. Я вообще никому не способен причинить боль. Только не я. В общем, время шло, я рос – и мои родители, в конце концов, были вынуждены признать, что их горячо любимый сынок родился с изъяном. Естественно, потом была вереница всяких врачей, каждый из которых предлагал свое лечение. В итоге мы добрались и до доктора Гросмана, но это произошло уже много позже и без участия моего дражайшего семейства.
Произнеся последние слова, Тоби вдруг замолчал, и его лицо омрачилось.
– Знаешь, я на самом деле любил своих стариков, – наконец, продолжил он. – Но это сильнее меня. Однажды в нашем доме случился пожар. Потом полицейские утверждали, что это я его устроил, но все это чушь. Я был совершенно не при чем. Но я не виню их. В том, что произошло, есть и моя вина. Видишь ли, я мог их спасти. Пламя как-то слишком быстро распространилось, и они оказались в ловушке, а дверь наружу была запертой. Я в тот момент находился
