есть такая школа – Грасвангталь. Помню, сильно удивился, когда к нам прямо домой явился сопровождающий от школы, приглашение принёс.
В Германии такое не принято, все приглашения, все бумаги доставляются по почте, потому появление сопровождающего несколько озадачило. Ещё больше озадачили его слова о школе колдовства. Выглядело это сказкой, как из фэнтези, но родители почему-то восприняли всё сказанное серьёзно. В тот момент мне казалось всё мистификацией, но поехать я согласился, хотя меня, похоже, и не спрашивали.
Начать «колдуны» решили с поездки в Освенцим. Я поначалу не понял причину этого, но герр Шлоссер очень хорошо умеет объяснять. Он рассказал нам тогда, какую роль играли немецкие колдуны во Второй Мировой войне. Честно говоря, без этого знания я бы отлично обошёлся. Сидел бы дома, играл с телеприставкой и знать не знал бы о том, что произошло когда-то.
Хоть это и было два года назад, я и сейчас помню эти события, как будто они только вчера со мной произошли. Привезли нас автобусами к самому мемориалу. Выглядел он страшно, даже очень. Хорошо известная всему миру арка, ворота с надписью, поднятый шлагбаум…
– Сейчас вы увидите, что хранит эта земля, – произнёс герр Шлоссер.
Он махнул рукой, и вдруг свободное пространство заполонили люди. Они были совсем как настоящие – очень худые, в полосатых робах, брели куда-то, а навстречу им шли матери с детьми, старики, ещё кто-то… Они едва передвигали ноги, но одетые в чёрное надзиратели «помогали» им палками или ремнями какими-то и гнали, гнали куда-то…
– Там находились газовые камеры, – негромко произнёс герр Шлоссер. – Там убивали людей, а потом похоронная команда…
– Нет! Не-е-ет! Не на-а-адо! – завизжала какая-то девчонка так, что я вздрогнул.
Появился герр Нойманн, уведя не выдержавшую девочку. Она плакала навзрыд, видимо, отлично представляя, что видит. Интересно, откуда? Я же был несколько шокирован, не понимая, зачем нам это показывают. Экскурсия длилась два часа, и за это время нам показали многое – страшные склады, газовые камеры, крематории, ямы, в которые сваливали пепел. Мне было просто страшно, но потом я вдруг понял: это сделали немцы. Такие же, как я! Но зачем, зачем?!
Мы возвращались по домам подавленными. Хотелось просто забыть всё увиденное, не вспоминая никогда, но я понимал, что ещё не раз увижу в ночных кошмарах картины Аушвица, и ещё – я никогда и ни за что не захочу власти такой ценой. Да, пожалуй, любой ценой! Очень уж страшным оказался лагерь. Так что, наверное, правильной была эта экскурсия.
После этого я уже совсем иначе воспринимал колдовство – серьёзнее, несмотря на то что было мне на тот момент двенадцать. Поэтому, наверное, и отправился в школу почти безропотно. Единственное, что расстраивало – электроприборы отобрали, сказали, что рванёт. Я-то поверил, а вот один из моих соучеников – нет. А узнали мы это по взрыву в его чемодане.
В свои двенадцать избалованным
