так мало? – Колька в спешке грызет подарок в надежде получить еще один, но понимает, что больше не будет. – Они что там, не знают, что петушки очень вкусные и быстро заканчиваются?
– Да кто ж знал, что они такие сладкие? – оправдывается бабушка Химка. – Если бы я знала, не отказывалась бы.
– Бабушка, бабушка! – Лешка теребит старушку за сподницу, пытается что-то сказать на ушко. – Это я понарошку думал, что до обеда буду только маминым. Я и ваш всегда-всегда! – шепчет внук. – Я так скучал без вас!
Какая месть или обида? Да и мысли о них не было! Были томительные минуты ожидания любимой бабушки!
*Химка – жен. имя Ефимия
Конь
Рассказ
Если прижаться губами к замерзшему стеклу, потом подуть на это место, то в окне появится круглое прозрачное пятнышко, в которое видны улица, калитка и Колькин дом напротив, через дорогу. Такую процедуру шестилетний Лешка уже проделывал не один раз. Он высматривал своего лучшего друга Кольку: не идет ли он к Лешке. Но его все не было. И Лешке приходилось всякий раз или прогревать старую дырочку, или, припав губами к стеклу, делать новую, потому что старая быстро затягивалась льдом. «Если бы Колька знал, что я в гостях видел, он бы, конечно, прибежал. Да еще как!» – думал Лешка, с надеждой высматривая в окно своего дружка.
Дело в том, что Лешка вчера вечером приехал с бабушкой от своего дяди, который живет в большом городе. И у них там есть электрический свет! Во всех комнатах лампочки под потолком и светло от них, как днем! А еще – телевизор, по которому он посмотрел веселый фильм. Главное чудо – телевизор. Вот чудо так чудо!
Мама с бабушкой не те слушатели, с кем можно было обсудить такие чудеса. Они только и знают один ответ: «Отцепись, репей. Не до тебя. Займись лучше делом». А какое у Лешки может быть дело? Вот если бы на улицу, тогда конечно. Или сходить к Кольке. Но на улице сильный мороз, и Лешку из дома не выпускают. «Наверное, и Кольку тоже», – думал Лешка, но все равно прогревал дырочку в окне в надежде, что Кольке, может быть, повезет больше.
Мама с бабушкой то и дело бегали в сарай. Там должна была отелиться корова Зорька. И еще они мелко крошили солому, заливали ее кипятком в бадейке, размешивали там же булку хлеба и уносили корове. Это называлось делать пойло. Лешка знал, что кормить корову нечем. «Хоть бы соломы хватило до весны», – не раз он слышал и от бабушки, и от мамы. А еще они говорили, что и у колхоза нет кормов, скотина дохнет.
На той неделе Колькин папа, дядька Петро, рассказывал, что на правлении решили раздать коней по дворам, может, хоть так уцелеют кони до весны, будет на чем пахать.
– Хотя и у людей откуда корма, откуда сено? У всех одинаково то жгло солнцем, то гнило в прокосах. Свою скотину не знаешь, как спасти, – заметил на это другой сосед дед Корней. – Была бы хоть картошка, а то уже семенную моя хозяйка варить начала, а еще только февраль. Как дожить до весны – одному Богу ведомо.
Лешка жил с бабушкой Химкой
