есть то же самое, что мы знали прежде? – немного съехидничал я.
– Не совсем. Но поймите, мы же не можем всего за несколько дней разгадать загадку этого феномена. Возможно, уйдут годы…
– Не-не-не, – замотал я головой, – Мы договаривались – пока меня не выпишут. Завтра я отсюда сваливаю, так что берите свои соскобы, и переводите деньги.
– Но, Егор, ваш случай уникальный! Если мы сможем разобраться в механизмах, заставляющих ваш организм так быстро восстанавливаться, это станет прорывом в медицине!
– Профессор, я не хочу становиться подопытным кроликом. По крайней мере, не за такие деньги, и не на таких условиях! – вспылил я.
– Воооот! Это уже конструктивный разговор, – заулыбался Рыжевский.
Мне показалось, или он к этому всё и подводил?
– Вы никогда не задумывались об ученой степени? Мы бы могли вас оформить на факультет механики младшим научным сотрудником. Защитите диссертацию, будете получать хорошую зарплату, и премией не обидим. Ученые нынче неплохо зарабатывают, – пел соловьем профессор.
Не самое худшее предложение на самом деле, но интуиция подсказывает, что если соглашусь, то как минимум продешевлю.
– Мы можем даже поставить вас в очередь на распределение жилья, как молодого перспективного сотрудника, – продолжал уговаривать Рыжевский, заметив, что я колеблюсь, – И разве вы сами не хотите быть причастным к этому величайшему открытию? Это ведь может стать отправной точкой к победе над неизлечимыми…
Профессор все ещё продолжал вещать о перспективах мировой науки и моих в частности, когда в палату, никого не стесняясь, вошел весьма странный персонаж. Пятнистая армейская куртка и штаны, берцы. Морда кирпичом, лысая бошка, прищур, челюсть вбок. Тело крупное, накаченное, двигается вразвалочку, с ленцой, но неизмеримой уверенностью и мощью – такими в фильмах рисуют качков-бандитов из девяностых.
Секунд пять послушав самозабвенно речь профессора, "бандюк" пожевал что-то и сплюнул прямо на пол. После схватил профессора за шкирятник и вышвырнул за дверь.
– Ага, щас прям, наши узколобые разберутся в том, что не могут разгадать цивилизации на тыщу лет старше.
– Что, простите? – происходящее попахивало бредом.
– Я говорю, как только эти псевдоученые, поймут, что нихрена не поняли, тут же пустят тебя под нож, паря. Сразу, как инвесторы за яйца возьмут, – выдал очередную бессмыслицу мужик, – Ладно хоре, жопу мять давай, собирайся, нам пора.
Нам? То есть мне? Что за ахинею несет этот качок? Неожиданно почувствовав себя уязвимым, я начал медленно сползать с кровати. Если придется вдруг бежать, ногам лучше быть на полу.
– Ты кто? Че те надо? – с предательской нервозностью в голосе спросил я.
– Кремень я. Собирайся паря… – мужик хотел сказать что‐то еще, но в палату опять ворвался Рыжевский, опрометчиво ухватив верзилу за рукав.
– Да
