поближе к оврагу, и он слез с телеги ещё не доезжая деревни и напрямки пошел в свой край.
Каждый раз, когда возвращался домой с дежурства на станции или со своего надела, на подходе к своему подворью, он всё отчётливей переживал какое-то не совсем понятное ему чувство, вызывавшее неприятное беспокойство. А когда стал вдумываться, что же его тревожило, он понял: ему было уже недостаточно одного того, что дома ждала его одна мать, которая при случае всякий раз сводила разговор к одному и тому же: не довольно ли ему бобыльничать. Но разве он это сам не сознавал? Вот поэтому надумал построить новую избу, чтобы потом было не стыдно вводить в дом молодую хозяйку. Теперь, когда изба стояла, для Фёдора всё дело состояло лишь в выборе невесты, а среди местных деревенских девушек не оказалось для него подходящей. Хотя немало было хороших, но они не отвечали его представлениям о суженой. И только одна Феня безоговорочно ему нравилась. Однако из-за своей нерасторопности он так и не сумел найти к ней подход. Впрочем, ежели бы между ними была небольшая разница в возрасте, тогда, гляди, и осмелел, наторил бы к Фене стежку и столковались на совместную жизнь, а то она совсем ещё молоденькая. Зато Макаров оказался не промах, нашёл к сердцу девушки ключик. И пока он, Фёдор, гадал да прикидывал, той ли ему оказалась бы хозяйкой Феня, о какой давно мечтал, Макаров долго не дремал. Значит, она тоже увидела, что Иван ей нужней, чем он, Фёдор?
В тот вечер, чтобы до конца это выяснить, он и отправился на молодёжные игрища. Он вежливо угощал парней своей махоркой, курил с ними, слушал их байки и украдкой поглядывал на Феню, сидевшую на брёвнышке с девушками, взиравшими весело на плясунов, одним из которых был Иван. Правда, потом он вышел из круга и подсел к своей милушке; их хорошо высвечивал ярко горевший на поляне костёр. Время от времени Иван насмешливо зыркал на Фёдора, так как не видел в нём серьёзного соперника, и от этого чувствовал над ним своё полное превосходство. Блики костра причудливо играли на его лице, отчего Фёдору он казался чудовищным пересмешником. Но вот, перемолвившись с Феней парой шутливых слов, наверное, на его, Фёдора, счёт, – Макаров вскоре встал, увлекая за собой девушку в сторону плотины, где вскоре их поглотила жуткая темень…
Глядя вслед удаляющейся парочке, Фёдор вдруг почувствовал себя нестерпимо одиноким и несчастным оттого, что она довольно легко согласилась уйти с ухажёром; неужели он так сумел её пригреть и приласкать, что теперь она пристыла к нему навсегда. Он представлял, как Иван ей расписывал их совместную жизнь и потому она, ослеплённая его мечтой, уходила с ним как с единственным избранником. В этот момент Фёдор успел перехватить её выразительный взгляд, которым она ясно давала ему понять: «Зря ты пришёл. Видишь, отныне я за Ваней пойду куда угодно».
Но Фёдору казалось, что она мстила ему за его нерешительность и, уходя с Иваном, обманывала себя, зная, что он, Фёдор всё равно нравился ей больше, но из-за его несмелости
