решетчатую.
Старушка приоткрыла дверку, вошла в неё, видит – комната, совсем крохотная, не больше шкафа. А в комнатке стоит человек. Только хотела старушка про чернила его спросить…
Вдруг: Дзинь! Дджжжинн! и начал пол вверх подниматься.
Старушка стоит, шевельнуться не смеет, а в груди у неё будто камень расти начал. Стоит она и дышать не может.
Сквозь дверку чьи-то руки, ноги и головы мелькают, а вокруг гудит, как швейная машинка. Потом перестало гудеть и дышать легче стало. Кто-то дверку открыл и говорит:
– Пожалуйте, приехали, шестой этаж, выше некуда.
Старушка, совсем как во сне, шагнула куда-то выше, куда ей показали, а дверка за ней захлопнулась и комнатка-шкапик опять вниз поехала.
Стоит старушка, зонтик в руках держит, а сама отдышаться не может. Стоит она на лестнице, вокруг люди ходят, дверьми хлопают, а старушка стоит и зонтик держит.
Постояла старушка, посмотрела, что кругом делается, и пошла в какую-то дверь.
Попала старушка в большую, светлую комнату.
Смотрит – стоят в комнате столики, а за столиками люди сидят. Одни, уткнув носы в бумагу, что-то пишут, а другие стучат на пишущих машинках. Шум стоит будто в кузнице, только в игрушечной.
Направо у стенки диван стоит, на диване сидит толстый человек и тонкий. Толстый что-то рассказывает тонкому и руки потирает, а тонкий согнулся весь, глядит на толстого сквозь очки в светлой оправе, а сам на сапогах шнурки завязывает.
– Да, – говорит толстый, – написал я рассказ о мальчике, который лягушку проглотил. Очень интересный рассказ.
– А я вот ничего выдумать не могу, о чем бы написать, – сказал тонкий, продевая шнурок через дырочку.
– А у меня рассказ очень интересный, – сказал толстый человек. – Пришел этот мальчик домой, отец его спрашивает, где он был, а лягушка из живота отвечает: ква-ква! Или в школе: учитель спрашивает мальчика, как по-немецки «с добрым утром», а лягушка отвечает: ква-ква! Учитель ругается, а лягушка: ква-ква-ква! Вот какой смешной рассказ, – сказал толстяк и потер свои руки.
– Вы тоже что-нибудь написали? – спросил он старушку.
– Нет, – сказала старушка, – у меня чернила все вышли.
Была у меня баночка, от сына осталась, да вот теперь кончилась.
– А что, ваш сын тоже писатель? – спросил толстяк.
– Нет, – сказала старушка, – он лесничий. Да только он тут не живет. Раньше я у мужа чернила брала, а теперь муж умер, и я одна осталась. Нельзя ли мне у вас тут чернил купить? – вдруг сказала старушка.
Тонкий человек завязал свой сапог и посмотрел сквозь очки на старушку.
– Как чернила? – удивился он.
– Чернила, которыми пишут, – пояснила старушка.
– Да ведь тут чернил не продают, – сказал толстый человек и перестал потирать свои руки.
– Вы как сюда попали? – спросил тонкий, вставая с дивана.
– В шкафу приехала, – сказала старушка.
– В каком шкафу? –
