style="font-size:15px;"> Он не политкорректен и не выбирает выражения, но это не следствие выпитого, я же вижу. Между нами что-то наметилось (симпатия, доверие?) и сейчас он говорит то, что не позволил бы себе в разговоре со случайным собеседником. Похоже что ему надо сказать еще что-то.
– Мы не так часто виделись с дедом. Он жил на юге, в кибуце посреди пустыни, подобно многим из тех, кто создавал нашу страну. А я родился и вырос в Хайфе, это совсем другой мир. Зато когда он приезжал к нам на праздники, то брал меня на море и мы долго шли вдоль берега. Порой мы молчали, а порой разговаривали, но он очень мало рассказывал о себе…
Он прерывает свой рассказ на середине, но мне кажется, что он уже все сказал. Нет, не все, у него тоже есть вопросы.
– А ты? – спрашивает он – Как много ты знаешь о своих предках?
Этот вопрос заставляет меня задуматься. Я знаю многое и все же это до обидного мало. Рассказываю ему скупо, ведь я боюсь того, что мы оба страшимся услышать. Да и бред это все. Выдумки и быть не может. Он молчит и смотрит немного странно, как будто ожидает от меня какого-то действия или слов. Или мне только кажется?
– Нам, наверное, пора – неуверенно говорит он.
И снова достает старые часы. Я смотрю на механизм с недоумение. Что с ним не так? А ведь что-то не так, я это чувствую.
– Можно взглянуть? – спрашиваю я и кивком головы показываю на часы.
Он колеблется не более секунды и протягивает мне тусклую металлическую луковицу. Зачем тебе это, Энсио? Ты же не любитель антиквариата и не знаток древностей. И все же интересно, ведь в наше время не часто встретишь подобную диковинку. Цифры на циферблате римские и я с некоторым усилием соображаю, что стрелки показывают пять часов с минутами пополудни – вроде бы правильное время. Секундной стрелки на циферблате нет и я прикладываю механизм к уху – часы идут. На задней крышке виднеется скважина для заводного ключа. Неужели у него есть и ключ?
– Странные часы – бормочу я, возвращая их.
Зачем я это сказал? На первый взгляд ничего странного в часах нет, антиквариат как антиквариат. И все же что-то не так и я явственно чувствую: нечто необычное кроется в этих старых часах. Вот только что именно?
– Это часы моего деда – он усмехается – Семейная реликвия. Ходят до сих пор, хотя ты не представляешь, как сложно их чинить. К счастью, на блошином рынке в Яффо еще остались часовщики, последние в своем ремесле…
Внезапно я понимаю, что показалось мне странным: сейчас, когда часы повернуты циферблатом ко мне, я вижу, что на них нет передней крышки. Вместо латунного или медного диска стрелки циферблата защищает нелепый пластмассовый колпачок со множеством царапин на прозрачной поверхности. Как странно! Пластик на латуни выглядит диссонансом, как матерное слово на концерте старинной музыки. Но где же крышка? Впрочем… Старая вещица, не удивительно, что сломалось крепление и крышка потерялась. Просто-напросто утеряна и все… и не надо забивать голову фантазиями.
