зелени, будто жемчужины с морского дна, освещенные луной, составили его скелет. Но и его никто не видит. Все смотрят в другую сторону, ведь люди боятся, что этот свет может ослепить их. И осталась у них только одна возможность куда смотреть, только одна сторона – серая и застывшая, но спокойная и вечная. И вскоре забыли люди, что по небу плавает кит, а по земле бегает слон. И грохот стал привычен для их ушей, и стали принимать они его за гром, и мерцания казались им обычными солнечными бликами. Так и стали люди жить, не ведая, что посмотрев в другую сторону, обнаружишь нечто интереснее, чем привычную серую стену
Отрывок из сказки «О чем помнят люди». Автор неизвестен. (Относится к перечню запрещенной литературы)
Мне снился сон. Легкий и теплый. Мне снилось золото ржи, волнующееся, наверное, как и далекое море. Целое поле растущих, тянущихся к солнцу колосьев. И мне снился мед. Такой янтарный и тягучий, с запахом цветов. Он, подобно лаве, стекал по огромным скалам, заполняя всю округу своим сиянием. И в ушах вдруг началось гудение, словно далекий рой пчел, в котором насекомые сплетничали между собой. Шум все нарастал и нарастал, становился уже резким и неприятным, и мои мед и колосья вдруг стали исчезать, а к голове потянулась боль, прижимаясь к стенкам мозга, и мой сон растворился, вытолкнув меня в реальность. Глаза открыть не было сил, мое тело казалось тяжеленной громадиной, и я сомневалась, что могу пошевелить хоть мизинчиком. Но слух мой по-прежнему работал, и это гудение, что озадачило меня во сне, так и раздражало мои уши. Вскоре я поняла – это сливались друг с другом человеческие голоса. На мгновение я жутко обрадовалась: Трою удалось уговорить их поменять наказание, и меня нашли и отвезут обратно домой! Но хватило лишь пары секунд, чтобы понять – подобное невозможно, а значит, рядом со мной чужаки.
Мне все-таки удалось разлепить глаза. Красно-оранжевые отсветы резанули по зрачкам, и снова пришлось сощуриться. Вторая попытка. На этот раз более осторожная и удачная. Я сидела, прислонившись спиной к дереву, огромному и толстому, мою талию обтягивала жесткая веревка, обвязанная вокруг ствола, руки и ноги тоже были крепко стянуты. Мои конечности в конец затекли, но мне никак не удавалось хоть немного их размять. Так я в плену, значит? Я бросила быстрый взгляд на свою ногу: моя рана была перевязана чистыми бинтами, кто-то явно успел над ней поколдовать, сейчас она почти не болела. Если они хотели сделать меня пленницей, тогда зачем лечили? Я перевела глаза на раскинувшийся передо мной пейзаж: среди деревьев тут и там стояло что-то, отдаленно напоминающее палатки, которые мне доводилось видеть на картинках книг, только они были немного больше, а ткань, составляющая стены и крышу, – более грубой и однотонной. Горели костры, сновали люди, переговариваясь между собой, кто-то громко засмеялся, а потом раздался звон металла, словно крышка ударилась о кастрюлю.
Это поселение (если можно его так назвать) выглядело совсем небольшим и напоминало скорее временный лагерь, чем постоянное
