провалил всё, что тебе было поручено и даже больше,– лениво возразил наниматель.– К чему мне тратить силы и время на бесполезного неудачника?
Аяз содрогнулся. Он только теперь заметил, что красноглазый мужчина был не один. За его спиной из-за руин выходили страшные изломанные фигуры, в ошмётках ветхих одежд. Лица, под длинными спутанными волосами, отдалённо напоминали человеческие, только с большими глазами и пастью от уха до уха, полной острых, как иглы, зубов.
– Господин…
– Видно ты обманул меня, называя себя лучшим вором и грабителем склепов от Шагристана до Шандаары,– господин в красном тюрбане криво улыбнулся.– А я не прощаю обмана.
Аяз не сразу уловил страшный смысл этих слов. Впрочем, вряд ли бы он успел что-то сделать. С неуловимой глазу быстротой, страшные слуги рванулись к Аязу. Он успел увидеть взмах конечности, напоминавшей птичью лапку, с длинными, загнутыми когтями и мир перед ним разорвался в ослепительной алой вспышке, быстро сменившейся чернильной темнотой.
***
Рыча и толкаясь, монстры вырывали друг у дружки самые лучшие куски. Слышалось отвратительное чавканье и хруст.
Красноглазый обладатель золотой сабли безучастно смотрел на кровавое пиршество, занятый тяжкими размышлениями.
Это была четвёртая группа потерянная им в подземельях мёртвого города за год. Аяз и его банда казались самыми подготовленными, но смогли добраться только до входа. А что будет ждать в самой Сокровищнице тех, кто пойдёт следом? Если туда вообще кто-нибудь доберётся…
Его враги хорошо постарались! Но он ещё стребует с них долги.
Взметнув облачко пыли полой накидки, красноглазый повернулся к терзаемым останкам спиной, решительно зашагал прочь. Ему предстояла дорога на другой край пустыни.
***
Был полдень, но в теснине меж слоистыми скалами властвовала тень. На крутом склоне угнездилось несколько крупных грифов. Птицы, нахохлившись, дремали – прохладный ветер топорщил перья на спинах. Внезапно падальщики встрепенулись, синхронно повернули головы, с настороженностью часовых выглядывая что-то на пробегающей по дну теснины тропе.
В дальнем её конце появились люди. Появились неожиданно и бесшумно, будто вышли из самой скалы.
Людей было трое. Идущий первым был худ, высок и широкоплеч, с сильными жилистыми руками. Твёрдая уверенная походка выдавала в нём воина, а надменное выражение лица и гордо выпрямленная спина подсказывали, что он больше привык командовать, чем подчиняться. Он кутался в шерстяную накидку пустынников-хаммадийцев. Торс закрывал кожаный панцирь, на поясе болталась золотая сабля в позолоченных ножнах. Красный тюрбан и платок-гутра закрывали голову и лицо до самых глаз, глубоко сидящих под широкими бровями. Сейчас эти глаза были тёмно-карего оттенка.
За ним, сонно переставляя ноги, плёлся загорелый подросток в штанах из холстины. Он не
