сотни верблюдов в богато расшитых узорчатых попонах, с поводьями, украшенными серебряными колокольцами и разноцветными шерстяными кистями. Могли разглядеть их погонщиков в богато расшитых бурнусах, могли разглядеть тысячи тяжелых вьюков с невиданными товарами. Могли разглядеть они и гарцующих вокруг каравана всадников на белоснежных йеменских конях – бравых всадников в кожаных нагрудниках, в бронзовых шлемах, обвитых цветными шелковыми платками, с кривыми дамасскими саблями, заткнутыми за пояс.
Яффские ворота приоткрылись на четверть, и из них навстречу невиданному каравану выехал начальник городской стражи – рослый, закаленный в боях воин с изуродованным шрамами лицом, в бронзовом колпаке и красном, расшитом ливанским серебром плаще.
Навстречу ему подъехал пузатый, пожилой, седобородый человек в яркой чалме, в покрытом пылью, выцветшем от солнца дорожном плаще, придержал коня, поклонился:
– Мир тебе, друг! Мир и привет!
– Мир и тебе, – осторожно ответил начальник стражи. – Кто вы такие и с чем приехали в великий город Ершалаим? С добром ли прибыли вы в наши благословенные края?
– Мы – свита Балкиды, великой и славной царицы савеев. Госпожа наша – свет и краса мира, прекраснейшая из прекрасных и мудрейшая из мудрых. Она услышала о том, что в Ершалаиме на золотом престоле восседает царь Соломон, мудрость которого затмевает все, о чем только можно помыслить, и захотела своими глазами увидеть вашего царя и ощутить на себе свет его мудрости. Царица Балкида собрала этот маленький караван и прибыла сюда со своими скромными подарками. Будет ли угодно царю Соломону удостоить ее своей милости, встретиться с ней и принять ее ничтожные дары?
С этими словами пузатый вельможа повернулся к каравану и хлопнул в ладоши. И тотчас вперед выбежали восемь могучих чернокожих рабов, которые несли резные носилки из слоновой кости, на которых возвышался украшенный золотом и драгоценными камнями паланкин. Край шелкового занавеса, закрывающего паланкин, едва заметно приподнялся, и показалась маленькая, изящная женская рука, украшенная многочисленными перстнями в сверкающих самоцветах. Рука эта была белее мрамора из тирских каменоломен, а крошечные ноготки были розовыми, как лепестки дамасской розы.
Женская рука сделала властный жест и тут же скрылась.
Молодой стражник, первым увидевший приближающийся караван, разглядел эту руку – и сердце его мучительно заныло. По этой руке он смог вообразить всю царицу, прекрасную, как пери из старинных сказок, и такую же недоступную. С этого дня и до самого конца жизни он был обречен мечтать о прекрасной и недостижимой царице.
– Именем великого царя Соломона, – торжественно провозгласил начальник стражи, – предлагаю вам прием и гостеприимство, достойные величия царицы Савской! – И с этими словами он подал знак служителям ворот.
По этому знаку ворота широко распахнулись, и караван втянулся в городские стены Ершалаима.
Впрочем, он входил в город очень долго.
